Система скобарь. Скобарь, спас и другая буза

кл слова: рукопашный бой, скобарь, история, рассказ, техника, разведка

«Когда Захарова спрашивают, кто его обучал мужеству, он твердо и неизменно отвечает: фронтовики.
- В середине 1970-х нас на Балтике посетила группа ветеранов-разведчиков, участников Великой Отечественной войны, - вспоминает Геннадий Иванович. - Мы им продемонстрировали свое мастерство на так называемой тропе разведчика - плавание, стрельбу, марш-бросок.
Тут один из ветеранов, полковник А.С. Муравьев, задал мне вопрос: «Наган есть?» Я ответил, что имеется только спортивный. «Дайте ТТ», - ответил он. Тут же продемонстрировал нам стрельбу «по-македонски», совсем как смершевцы стреляли в повести «В августе 44-го». Напомню, это как в ковбойских боевиках: парни выстреливают двумя кольтами, локти прижав к туловищу, будто не целясь. А тут ветеран запросто загнал пули в десятку. Мы так не умели!

Оказалось, полковник Муравьев действительно служил в «Смерше». Сколько лет прошло, а навыки остались! Поделился своим умением. Конечно, этот уникальный фронтовой опыт был взят нами на вооружение» (из интервью с одним из легендарных спецназовцев контр-адмиралом в отставке Геннадием Ивановичем Захаровым).

Существуют и другие воспоминания, но, думаю, что и этих достаточно. Все они говорят о том, что в недрах и армейской разведки, и НКВД, существовали системы, которые никак не вписывались в рамки наставлений и руководств. Именно с таким подходом, мы встречаемся в той «школе армейской разведки», в которой обучался Вадим Иосифович Грунтовский.

Вадим Иосифович Грунтовский родился... Несмотря на то, что родился он в Ленинграде, корни он имел деревенские. По маминой линии - из Ярославской области. По отцовской - сходятся несколько областей. А фамилия пошла из Польши, так как один из дальних предков - поляк Фома Грунтовский попал в Россию в кандалах, после очередного польского восстания. Воспитывался Вадим Иосифович в деревне Славинка Палкинского района Костромской области. Детство свое он провел в детдоме, где и прошел свою первую «кулачную школу». Эти навыки были проверены в 1945 году, когда он вернулся в Ленинград, в уличных послевоенных драках. Учился в ремесленном училище, после которого в 1951 году Вадим Иосифович был призван в армию. До 1953 года службу он проходил в Нижнем Тагиле, на Урале, в бронетанковых войсках, где получил первый разряд по классической борьбе. Откуда и был переведён в Киевский военный округ, где проходил подготовку и принимал участие в спецоперациях против бандеровцев в Закарпатье.

В 1953 году в Киевском военном округе была создана специальная группа "для освоения новой секретной техники" или по-другому «подразделение». Вполне возможно, что она входили в состав ГРУ. И поэтому, в целях секретности, солдаты из группы ходили в форме инженерно-саперных войск. Туда было отобрано всего 12 человек, лично маршалом Воробьевым, командовавшим в это время Киевским военным округом. Подразделение возглавлял майор, Герой Советского Союза. Базировалось оно под Броварями, в 30-40 км от Киева. По некоторым данным, там до сих пор находится какая-то спецчасть.
Позже к ним добавилось еще 8 человек из других подразделений. Спецподготовку они проходили на стадионе им. Хрущева в Киеве. Кроме них на стадионе никого не было, а вокруг него стояло оцепление. Тренировали их офицеры армейской разведки, все русские, все прошедшие войну. Преподавали много - рукопашный бой на уничтожение, работу с ножом, штыковой и окопный бой, стрельба и т.д. По каждому предмету свой преподаватель: рукопашник, ножевик, штыковик, преподаватель по огневой и т.п.

Рукопашный, штыковой и ножевой бой шли в единой связке. Тренировали три человека. Как они их называли - один "человек в штатском" без звания, и два "товарища майора". Кто они такие, как звали - было неизвестно. По словам Вадима Иосифовича, "человек в штатском", который тренировал их в рукопашном бою, был Анатолий Аркадьевич Харлампиев. Было ли это так на самом деле? Неизвестно. Но система, по которой их тренировали, резко отличалась от всего того, что мы знаем из известных пособий, написанных к тому времени. В основе обучения лежал русский кулачный бой. Борьба и заломная техника была вспомогательным элементом, ведь учили бою на уничтожение. Тренировки были очень жесткие. Они шли около месяца по 8-10 часов в день с перерывами (несколько занятий в день). Отобраны были лучшие из лучших, но даже они были недовольны тем уровнем нагрузок, который лег на них.

Эти трое гоняли их по полной программе. Человек в штатском - худощавый, среднего роста, даже ниже Вадима Иосифовича (около 170 см). И два здоровяка-ассистента - "товарищи майоры". Штыковик и ножевик. Но главным был "человек в штатском". Ему было около 50-ти. Иногда он мог в течении полудня просидеть и смотреть тренировки. А иногда тренировался с ними в течении целого дня. Его хватало на них на всех.
У него было много афоризмов (принципов). Например, «Выигранный тот, который не состоялся». Или «Познай себя». Часто говорил «Жмут ботинки или сапоги», т.е. чтобы сделать какой-то прием, надо примерить его как обувь. И было несколько главных правил, которые нельзя было нарушать никогда. И нарушение хотя бы одного приведет к тому, что бой будет неудачным. Что значит неудачным? Что он продлится 2-3 минуты. А даже 5 секунд - это много.

Как говорил Вадим Иосифович, убежденный, что это был Харлампиев, в фильме "Непобедимый", показано далеко не все. В основу самбо лег опыт борьбы нашей многонациональной страны и других стран. Но то, что давалось им, боевой рукопашный бой, был построен совершенно на иных принципах. Мало того, часть вещей из боевого самбо приводилась в пример, как ошибочные. Даваемая же техника была прямо противоположной аналогичным действиям из боевого самбо. Приемы же джиу-джитсу давались как запасные, или же тоже неправильные по отношению к основным русским.

Боевой рукопашный бой строился на принципах и телодвижениях славянского или же русского боя. Говоря о Харлампиеве, говорилось, что это выросло не на пустом месте. Дед Анатолия Аркадьевича - знаменитый смоленский кулачный боец. Который вместе с двумя братьями выходил на "стенку" против всего Смоленска. При этом всегда указывалось, и не только Вадимом Иосифовичем, но и самим Харлампиевым, что он был собирателем приемов русской борьбы и самозащиты. Отец - Аркадий, чемпион Европы по профессиональному боксу, один из первых русских и советских тренеров. Причем его школа бокса также основывалась на кулачном бою. Все удары в ней рождались корпусом, ноги служили лишь для перемещения. В отличии от классического бокса, где удары начинаются с ног как в фехтовании. Так что самое важное тут следующее - в основе армейской системы лежали отнюдь не приемы самбо или джиу-джитсу, как сейчас принято думать, а именно действия русского кулачного и рукопашного боя. И важно то, что эта школа существовала длительный период, начиная с 30-х годов и была живой традицией обучения. Причем систематизированной и методически обоснованной, в отличии от эмпирической народной. И испытанной четырьмя годами жестокой войны.

Как уже указывалось, тренировали очень жестко. Занятия проходили в кирзовых сапогах, в боевой обстановке. На 30-ти градусной жаре.
Много внимания уделялось физической подготовке - акробатика, штанга и т. д.
Разминка строилась, в основном на элементах народного (иногда Вадим Иосифович говорил, что украинского) танца и акробатике. Но никто никаким плясом ради пляса не занимался. Он применялся ради разминки. И ему никто не учил, его просто плясали. Впрочем, говорить о чисто украинском плясе не приходится, так как использовались лишь элементы общие для всех восточнославянских танцев. Можно лишь отметить, что присядка часто плясалась на полной стопе.
Упражнения с тяжестями. Так называемая «работа с гравитацией». Они выполняются с гантелями, гирями, штангой. Основные принципы работы - вес идет и вверх, и вниз все время с ускорением, отсутствуют мертвые точки - он нигде не задерживается, все выполняется на прыжках, все с волны, свободное дыхание, не привязанное к движениям. Тестовые вещи - максимальное количество раз за 10 секунд.
Акробатика вообще занимала особое место. Она вся была напрямую связана с огневой подготовкой. Система кувырков и перекатов отличалась от спиридоновской (ныне кадочниковской) школы. Кувырки, в основном, исполнялись «рыбкой», т.е. в прыжке. Они нарабатывались через колючую проволоку и между ее нитями, причем учитывалось, что по ней может быть пущен ток. А также в иных сложных условиях.
Также обучались кубарю - это сочетание гусиного шага и кувырков. Нарабатывалось также очень много прыжков. С места вверх, вперед, назад, с разворотами, в присядке и т.д. Существовал проверочный тест для подобной работы - стрельба на бегу, в прыжке и в кубаре.
Отрабатывались различные виды перемещений в лесу.
Также давался тот вид перемещения при огневом контакте, который широко ныне известен под названием «маятник». Маятник, который им давали, состоял из совмещения верхней и нижней работы. Система кувырков и перекатов по скорости должна была быть равна бегу.

СПАС: А БЫЛ ЛИ МАЛЬЧИК?

Статьи-исследования, развенчивающие современные мифы украинских националистов.

СКОБАРЬ, СПАС И ДРУГАЯ БУЗА

Моё интервью Алексею Иванову, редактору г. «Донецкий кряж», № 2726 от 07.09.2007г.

В свое время на пространствах бывшего Советского Союза началась настоящая лихорадка, связанная с интересом к восточным единоборствам. Миллионы людей стали заниматься в секциях каратэ, ушу, айки-до, джиу-джитсу. И в это же время стали звучать голоса, говорящие о том, что не нужно совершать такое уж далекое паломничество на Восток в поисках традиций рукопашного боя, у нас и свое есть не хуже.

О том, насколько справедливы подобные заявления, мы попросили рассказать филолога по образованию, специалиста по истории славянских боевых искусств Романа Мискина.

Когда человек слышит словосочетание «славянские единоборства», у него вполне естественно возникает определенный скепсис. Уху куда привычнее словосочетание «восточные единоборства», что же из себя представляют «славянские единоборства»?

Словосочетание «славянские единоборства» не совсем корректно, правильнее говорить о русской воинской культуре, поскольку ареал распространения «славянских единоборств» совпадает с расселением восточных славян, и в первую очередь русских.

А у западных и южных славян что-нибудь подобное есть?

Нет. Даже нет попыток реконструировать свое воинское искусство.

Откуда же взялась «русская воинская культура»?

Русская воинская культура существует ровно столько, сколько существует сам русский народ. А вот интерес к ней стал возрождаться, как это ни странно, благодаря восточным боевым искусствам. В 1969 году показ японского фильма «Гений дзюдо» создал определенную брешь в советской идеологии. Люди начали массово увлекаться восточными единоборствами. Сначала это было дзюдо, которое с 1972 года, кстати, стало олимпийским видом спорта, и в СССР этот вид единоборства стал полностью легальным. Вслед за дзюдо в 70-х -начале 80-х подтянулось и то, что тогда называли каратэ. Хотя в СССР часто под этим словом подразумевался целый комплекс единоборств, начиная от непосредственно каратэ и заканчивая корейским тэквондо и китайским ушу. В основном это были некие хаотично накопленные инструкторами знания, которые выдавались за популярную восточную школу. С официальным открытием в 1979 году советской федерации каратэ, люди стали получать более систематизированные и правдивые представления о восточных боевых системах. После чего, за исключением периода 1982-1987 гг., когда были определенные гонения на каратистов, эта боевая традиция развивалась уже эволюционно и системно.

Проблема была в другом. Боевое искусство – это всегда часть некой большой традиционной культуры. В случае с восточными единоборствами, это японская и китайская или, реже, корейская или вьетнамская культуры, которые начинают довлеть над человеком, который занимается восточными единоборствами. Это выражается в ношении, например, традиционной восточной одежды (то же кимоно), в употреблении иностранных слов и прочей внешней атрибутики, которая непосредственно к освоению боевой системы не имеет отношения, но в полной мере присутствовала во всех секциях восточных единоборств. Естественно, этот культурный прессинг вызвал противодействие, заключавшееся в том, что ряд энтузиастов решили исследовать, а нет ли чего-то аналогичного и в нашей родной культуре? Тем более в свое время Русь славилась кулачными боями, боями «стенка на стенку».

И каковы были результаты этих поисков?

Противоречивые. С одной стороны, люди действительно находили некие реальные элементы боевых искусств или воинских упражнений в русских деревнях. Но с другой стороны, казусов также хватало.

Например?

В конце 80-х годов благодаря журналу «Наука и религия», напечатавшему ряд статей, стала популярна так называемая «славяно-горицкая борьба» и ее основатель Александр Белов, который заявил, что реконструировал воинское искусство времен Киевской Руси, причем языческого ее периода. Вообще-то для любой традиции перерыв в одно-два поколения - уже катастрофа. А тут речь идет о тысяче лет! Ознакомившись с материалами «славяно-горцев», не трудно прийти к выводу, что это авторская система самого Александра Белова, выдаваемая им за старину, причем система не очень эффективная, что показали первые же поединки с представителями других школ единоборств. Правда, впоследствии в русле «славяно-горицкой борьбы» были разработаны довольно эффективные техники, например, тот же штурмовой бой – но какое они имеют отношение, скажем, к Киевской Руси или традиции вообще?

К сожалению, в свое время в русское воинское искусство, как в свое время в каратэ, кинулся ряд весьма специфических личностей, которых, с одной стороны, не достигнув каких-то особых вершин в восточных единоборствах, начали создавать нечто свое, типа славянское, пытаясь на гребне проснувшегося интереса быстро заработать деньги.

И много ли таких среди сторонников русской воинской культуры?

К счастью, нет. Довольно много людей уходили из восточных единоборств в русские стили из-за культурной несовместимости. Все-таки каратэ тесно связано с дзэн-буддизмом, ушу – с даосизмом. А мы все-таки Православная цивилизация, и далеко не каждый был согласен ради умения хорошо драться изменить своей вере. Энтузиасты организовали интересные школы боевых искусств, которые вели свои родословные или напрямую от дореволюционных отечественных традиций, или же опирались на этнографически достоверный материал. Из тех школ, которые опирались на непрерывность традиции, это стили, относящиеся к так называемому «русскому», или «советскому стилю». Например, школа Алексея Алексеевича Кадочникова или школа Михаила Васильевича Рябко, восходящие к ССББ (советской системе ближнего боя), из которой в свое время развилось известное ныне самбо.

И как это произошло?

В 20-х годах 20 века заместителю инспектора по физической подготовке РККА Борису Кальпусу было поручено создать систему рукопашного боя для Красной армии. Поскольку в российской дореволюционной армии рукопашный бой, кроме штыкового, массово не практиковался, пришлось собирать людей, которые имели хоть какое-то представление о джиу-джитсу (это направление единоборств стало модным накануне революции), бокса и наших, местных, русских традиций рукопашного боя. Фактически, в те годы в силу изоляции Советской России от остального мира и в силу отсутствия у нас сколь-нибудь известных специалистов того же бокса, например, приходилось опираться в большей степени как раз на отечественный опыт – русские воинские традиции. Впоследствии набранная «группа Кальпуса» (или, как ее называют зарубежом, «лаборатория Ворошилова») будет развивать рукопашный бой в двух направлениях: спортивном, которое возглавит Василий Сергеевич Ощепков (отсюда выйдет спортивное самбо), и боевом под руководством Виктора Афанасьевича Спиридонова. Именно продолжателем идей последнего является Кадочников, добавивший множество новшеств, в частности из области механики. Хотя сама школа основана на традициях русской пластики, ярко представленной в народных играх, трудовых навыках и плясках. Вообще пластика – это визитная карточка всех русских традиционных стилей единоборств. Из других аутентичных школ русских единоборств можно отметить: Бузу и Скобарь.

Что это такое?

Буза (ее основатель Григорий Базлов, профессиональный этнограф) основана на традиции деревенских кулачных артелей северо-запада России и родовой боевой системе князя Бориса Васильевича Голицына. Само слово "буза"- диалектизм и имеет несколько значений: соль домашней выварки, особый сорт местного пива, а также традиционная манера ведения боя тверскими кулачными бойцами. В знаменитой «Оде кулашного бойца» Баркова упоминаются слова «буза» и «бузник», а также красочно описаны сцены кулачных боев. Напомню, что это конец 18 века. Сегодня Буза – это система, с одной стороны, традиционная, с другой – синтезированная. Естественно, что данные из традиции были хаотичными и отрывистыми, не было методики в современном понимании этого слова, поскольку передача подобного рода знаний была возможна лишь в патриархальном обществе. Индустриализация 30-х годов разрушила сельскую общину и теперь приходится восстанавливать то, что было, пытаться это осовременить, дав возможность людям приобщиться к этому боевому искусству.

Приблизительно на подобной основе организован и питерский стиль Скобарь. Правда, у него не тверские, а скорее южнорусские корни, т.к. подобной манере ведения боя основатель школы, Вадим Иосифович Грунтовский, обучался в одном из центров подготовки войсковых разведчиков Киевского военного округа в начале 50-х годов прошлого века.

А что-нибудь подобное есть на Украине?

На Украине есть попытки реконструкции национальных боевых искусств. Но тут есть два аспекта. Это чрезвычайная замифологизированность и политизированность этих систем. Что проявляется в их ориентации на язычество и враждебному отношению к Православию (что вообще-то не присуще украинскому народу), и в пропаганде узколобого украинского национализма.

В частности, это относится и к системе Спас. Родоначальником этого направления является Леонид Петрович Безклубый, который утверждает, что обучался этому единоборству у своего деда, а тот, в свою очередь, получил его от своих предков – украинских казаков. Правда, сама эта система почему-то напоминает тренировки бойцов советских спецподразделений времен Великой Отечественной войны. Кстати, дед Безклубого был профессиональным военным еще со времен Гражданской, а сам Леонид Петрович имел опыт службы в одном из спецподразделений. Если же говорить о казачьих корнях, то они весьма сомнительны, поскольку в этом единоборстве отсутствует работа с саблей, пикой и другим традиционно казачьим оружием. С некоторой вероятностью можно говорить о пластунских корнях Спаса - но в подготовке пластунов нет ничего таинственного и мистического, как это пытаются представить нынче, их опыт хорошо изучен и полностью взят на вооружение советской войсковой разведкой.

Сейчас у многих на слуху такое словосочетание как «боевой гопак». Что это такое?

- «Гопак» - это, в первую очередь, весьма раскрученный брэнд. Брэнд Украины. Сначала скажу о самом танце. Как это ни странно звучит, но известный ныне гопак фактически был разработан в 20-е годы 20 века рядом украинских хореографов – Репиным, Свирским, и уже во 2-ой половине 20-го века Кимом Василенко. За основу был взят народный танец «гопки», который представлял из себя обычную народную плясовую – т.е. то, что и сегодня можно наблюдать в селах.. Из украинской плясовой хореографы искусственно вычленили наиболее зрелищные элементы в виде прыжков, прочие «па» позаимствовали из классического французского балета. Так и получился тот танец, который мы знаем под видом «гопака» и считаем якобы народным. А в конце 80-х – начале 90-х галицкий кик-боксер Юрий Пилат расшифровал этот постановочный танец (не зная его реальной предыстории) как некое боевое искусство запорожских казаков. Хотя, естественно, никакого «боевого гопака» сечевики и знать не знали, поскольку в их время не то что боевого, а и сценического гопака не существовало. То, что преподает Пилат - это его авторская система, основанная на кик-боксинге и облаченная в некий национальный а-ля украинский антураж: шаровары, вышиванки, оселедцы и так далее.

Идея фикс для сторонников «боевого гопака» - добиться для него статуса национального вида спорта. Зачем? Все очевидно - бюджетное финансирование, регалии, кабинеты…

Вышесказанное не означает, что не надо интересоваться отечественными системами единоборств. У наших предков были свои хорошо развитые традиции рукопашного боя, но в вопросах изучения этого наследия нужно быть очень осторожным, чтобы не нарваться на псевдоисторическую клюкву с дурно пахнущим идеологическим подтекстом.

О СПАСЕ ЗАМОЛВИТЕ СЛОВО…

Спасом я заинтересовался с той самой статьи в журнале “Техника-молодежи”, №2, 1989г. под названием “Интерес моей мысли” (к ней мы еще вернемся). И фактически, во многом эта статья, а также материалы в прессе про “русский стиль”, и определили мои интересы на долгие годы. Столкнувшись на рубеже последнего десятилетия 20в. с рядом объективных трудностей (попросту говоря – экономический кризис в стране и банальнейшее отсутствие денег у меня лично), я в силу этих причин не смог выйти на контакт ни с автором статьи Л.П.Без(клубым), ни элементарно съездить на семинары по русскому стилю. Всё пришлось искать самому – благо помогало обучение в университете со специализацией на фольклоре. Именно фольклористика и научила меня методологии сбора подобной информации и ее обработке. Эти навыки мне помогают до сих пор.

Результатом моих поисков стали статьи в ж. “Русский стиль – боевые искусства”, ныне также выложенные на многих сайтах в рунете. Сейчас я бы во многом изменил сами тексты, да и сами выводы – но пусть есть как есть. Это был мой прошлый опыт.

Но поиск и обработка информации о славянских единоборствах мною не прекращалась никогда все это время. Пришло время и практических занятий. Одним из таких ценных опытов я считаю занятия спасом у Леонида Петровича Безклубого, с которым познакомился лично в 2005г.

В результате первого же семинарского занятия я с удивлением обнаружил для себя, что занятия спасом до боли напоминают мне…ранние разработки рукопашного боя времен ВОВ и 30-х годов 20в. – так, как они иллюстрируются и описываются в книгах. Нет, это не техника самбо (или боевого самбо), как думают многие. Это были системы, которые в свое время конкурировали с самбо, но в силу ряда причин были вытеснены на периферию армейской подготовки и преданы забвению. Понятно, что иллюстрации и описания в старых методических пособиях дают только самое общее представление о технике данных систем рукопашного боя. В книгах пластики движений передать практически невозможно! Попробуйте-ка научиться танцевать по книжке – не получится! Иными словами, повторю знакомое каждому из рукопашников изречение – по книгам научиться невозможно! Нужен учитель: таким учителем для меня и стал Леонид Петрович Безклубый - человек, которому я во многом благодарен, и которого глубоко уважаю, несмотря на ряд разногласий по отдельным вопросам.

Что же из себя представляли занятия по спасу? Они очень и очень напоминали прохождение “тропы разведчика” – так, как это описано и иллюстрировано в книге К.Т.Булочко “Физическая подготовка разведчика” (Москва. Воениздат. – 1945г.). Но! Но был ряд существенных несовпадений с книгой (и это естественно!). Например, в книге Булочко прохождение “тропы разведчика” предлагалось в качестве своеобразного испытания, экзамена, теста для занимающихся после прохождения курса подготовки – в спасе же это было ОСНОВНЫМ МЕТОДОМ ПОДГОТОВКИ. Также в спасе не были задействованы все виды препятствий, предлагавшиеся в книге Булочко – например, инженерные сооружения (стенды, проволочные заграждения, канаты, механические тренажеры и т.п.). Используются только естественные преграды – деревья, камни, песок, кочки и т.д., а также препятствия в виде внезапно нападающих из-за укрытий противников. Учебным оружием выступают мешки, булавы с мягким навершием, иммитаторы ножей и т.д. – набор, в общем-то известный всем рукопашникам. Но с одной существенной деталью – все эти предметы должны изготавливаться из подручных материалов.

Однако самое главное – это пластика движений, тот самый стержень, на который насаживается техника. Многим рукопашникам знакомо выражение “ключевое действие” – и как оно по-разному воплощается в разных системах в зависимости от их пластики и манеры движений. Например, бросок через бедро в дзю-до и в айкидо выполняются совершенно по-разному – а ведь ключевое действие одно и то же! Или прямой удар в боксе – и прямой удар в каратэ: согласитесь, это “две большие разницы”. Т.е. от пластики движений зависит то, как именно будет реализовываться то или иное техническое действие.

Не открою также Америки и в том, что ВСЕ ключевые действия в рукопашном бою известны ВСЕМ НАРОДАМ – т.е. никаких там особых суперсектретных техник не существует. А целесообразность применения тех или иных технических действий зависит от:

а) конкретной ситуации,

б) целей и задач данной системы,

в) условий ее существования.

Например, удар ногой снизу в пах или колено как травмирующее действие не применимо в спортивном поединке – и наоборот, было бы глупо отказываться от данной техники в бою на выживание, где на кону стоит жизнь. Но! Если нога нападающего обута в валенок, или сам нападающий из-за усталости или природных условий (грязи, болота, глубокого снега) не в состоянии нанести этот удар или этот удар будет травмоопасен для самого нападающего – значит, нужно выбирать иное техническое действие. И в силу ряда условий существования та или иная боевая система отбирает для себя определенный набор технических действий, наиболее оптимальных для данных условий. Такой оптимальный набор технических действий существует и в спасе – он полностью отвечает всем критериям спаса как боевой системы.

Однако не только простой набор определяет “лицо” той или иной системы и отличает ее от простого компилята приемов и техник. В каждой системе (если, повторяюсь, это именно система) есть структурообразующий элемент (или элементы) – тот самый стержень, на который и насаживается весь этот набор оптимальных технических действий. В айкидо, например, таким элементом является тэнкан – поворот корпуса и бедер; в ряде стилей китайского ушу им являются элементы подражания пластике ряда животных и т.д. А в спасе таким структурообразующим элементом является гойдок – тот самый стержень, на который и насаживаются все технические действия.

Гойдок на самом деле – универсальное движение, позволяющее реализовывать наиболее оптимально весь арсенал действий спаса. Если кто-то думает, что просто набегав энное количество километров по “тропе разведчика”, овладеет спасом – глубоко заблуждается. Это как раз гойдок позволяет наиболее экономично реализовывать свои усилия как в защите, так и в нападении. Многофункциональность гойдка просто поражает – в гойдке можно увернуться от атаки противника, а можно напасть самому неожиданно для него. Эту технику можно использовать для безоружного боя – а можно в работе с оружием: ножом, длинно-и короткоствольным огнестрельным оружием. При этом происходит очень быстрое сближение с противником для его поражения.

По всем своим критериям спас как раз и соответствует армейскому рукопашному бою. Каковы условия этого боя? Одним из них является факт, о котором почему-то все забывают – в настоящем бою (на войне имеется ввиду) противника (врага) нужно уничтожить, нейтрализовать – а фактически, называя вещи своими именами, УБИВАТЬ. Т.е. обмениваться градом ударов просто некогда – тот же противник (или его товарищ), не будь дураком, может взять и просто-напросто пристрелить вас. Поэтому сближение с противником для выхода на дистанцию поражения должно быть максимально быстрым – а само поражение противника максимально гарантированным. Понятно, что поражающая способность невооруженной руки значительно уступает оружию – например, поражающая способность ножа больше поражающей способности кулака в 20 раз. То же самое относится и к любому острому предмету – обломку ветки с острым краем, осколку стекла и т.д., не говоря уже о саперной лопате, штыке и прочих предметах, входящих в штатное вооружение, аммуницию или подручные средства служивого человека. В качестве подручных средств можно использовать и огнестрельное оружие – но в роли холодного (например, наносить удары пистолетом). Хотя целесообразнее использовать огнестрельное оружие по своему прямому назначению. Все эти факты учтены в спасе – поэтому предпочтение отдается работе оружию.

При этом следует обратить внимание на следующий факт – в военное время, в отличие от спортивного режима мирного времени, нет условий для постоянного поддержания физической формы. Т.е. тренироваться приходится время от времени и крайне непериодично – но боеготовность-то поддерживать как-то надо. Отсюда следует, что предпочтение должно отдаваться наиболее простым и быстрым в обучении, и в то же время наиболее эффективным в бою техническим действиям. Понятно, что этим двум жестким взаимосвязанным критериям соответствует относительно небольшое количество технических действий.

С этими фактами постоянно сталкиваются так или иначе все системы армейского рукопашного боя разных стран. Т.е. на самом деле на сегодня самой универсальной системы армейской рукопашки не существует. А работа над созданием и усовершенствованием этих систем ведется постоянно.

Понятно также и то, что гражданские лица не могут в полной мере посвящать себя этой задаче и превратить ее в постоянное занятие. Т.е. создание и совершенствование армейских систем рукопашного боя - не занятие гражданских энтузиастов-одиночек, а работа ПРОФЕССИОНАЛОВ-ВОЕННЫХ. Это – ответ на вопрос о “дедушках”.

Вот теперь мы и подошли к тем самым интересным моментам замалчиваемой истории спаса – а кто был дедушка Леонида Петровича Безклубого? И в каких именно условиях происходило обучение спасу.

Вспоминаем статью “Интерес моей мысли”. Читаем: “ В начале 50-х годов в селе Фарбовано (по-русски - раскрашенное, расписное) Киевской области, что лежит в долине речки Супой, проживала моя ныне покойная бабушка Наталка, к которой меня каждое лето отправляли на подкорм родители - выходцы из этого села. Жили мы тогда и Полтаве, где служили мои родители в военном гарнизоне…”

Итак, начало и середина 50-х - что это было за время? Только-только развенчан культ личности Сталина, ведется негласная война на нейтрализацию его сторонников. Ни о какой демократии, гласности и свободе слова и речи нет – это все еще по-прежнему эпоха сталинизма с набором “прелестей” в виде сексотничанья, массовых доносов, слежки и репрессий. Можно ли представить, что в такой атмосфере какой-то дедушка обучает боевой системе не просто сторонних лиц, а именно детей – да еще безо всяких последствий для себя со стороны вездесущих силовых органов? Заметьте, я веду речь об обучении системе, в которой присутствует гарантированное уничтожение (читайте - убийство) противника, работа с ножом и огнестрельным оружием.

Вывод – если обучение действительно имело место, то дедушке всё сошло с рук (детки-то – очень уж ненадежные хранители тайн, говорю это как бывший школьный учитель с некоторым стажем работы) только лишь по причине, что лично ему органы в силу ряда причин никакого вреда причинить не могли. Каковы эти могут быть причины? Например, что дедушка был:

1) заслуженный фронтовик

2) имел некоторое отношение к этим самым органам.

Рассмотрим 1-ю причину – заслуженный фронтовик. Ну, во-первых, далеко не все фронтовики владели подобными навыками. Такими навыками могли владеть в основном бывшие войсковые разведчики, прошедшие специальное обучение.

По 2-й причине дедушка мог иметь отношение к органам, например, к НКВД – но если бы он находился в 50-х еще на службе, то обучение им детей подобной системе было абсолютно исключено. Т.е. дедушка как минимум на тот момент был в отставке. Это раз. А во-вторых, сама система – армейская, рассчитанная именно на уничтожение противника. В среде НКВД культивировалась прежде всего как раз полицейская система – система, задачей которой было арестовать противника, а не убить его. Наиболее максимально этому критерию соответствует как раз широко известная всем система самбо (и ее прикладной раздел, известный как боевое самбо), почти в неизменном виде существовавшая с конца 20-х гг. 20в. в СССР и по настоящее время (сравните книги Спиридонова, Волкова и Харлампиева с современными инструкциями по самбо). Спас на самбо не похож абсолютно. Т.е. версия про причастность к НКВД должна быть отвергнута – за исключением одного “но”: единственным подразделением, находящемся в ведомстве и подчинении НКВД, и в то же время нуждающемся именно в армейской системе, была … военная контрразведка СМЕРШ! Подразделение, заслужившее громкую славу за свой очень короткий период существования (всего неполных 3 года), расформированное и незаслуженно забытое.

Итак, получаем, что дедушка Леонида Петровича мог быть:

а) войсковым разведчиком-ГРУшником

б) военным контрразведчиком-СМЕРШевцем.

Могут возразить, что это – родовая казачья система. Согласен на эту общепринятую версию о спасе – но давайте порассуждаем еще. В свое время я был в фольклорной экспедиции в Краснодарском крае в 90-х годах – и наслышан немало от стариков о репрессиях 30-х годов. Фактически, в процессе разказачивания и раскулачивания был не просто уничтожен цвет казачества – само казачество было подвергнуто геноциду. К примеру, бывшая станица Полтавская на Кубани была оцеплена войсками НКВД, 90% населения станицы в 24 часа было выселено, и затем вывезено за Урал в теплушках “на поселения”, а в пустующие дома заселили солдат и офицеров расквартированной в этих местах красноармейской части – в силу чего станицу и переименовали в Красноармейскую (под этим названием она существует и поныне). Почитайте, например, о событиях на Кубани в 30-х гг. книги Романа Коваля “Нариси з історії Кубані” и Дмитрия Билого «Малиновый клин».

Т.е. представить себе некого казака, обучающего казачьей системе детей и не боящегося репрессий в самый жесткий период советской истории очень и очень трудно. Он должен был сразу же попасть под пристальное внимание НКВД – уже только в силу своего казачьего происхождения. И при первой же попытке самовольничанья был бы репрессирован незамедлительно.

Дальше. Если это казачья система – то почему в спасе полностью отсутствует работа с шашкой (саблей) и пикой, штатным оружием казака? Было бы логичнее увидеть в казачьей системе именно такую технику – но ее нет. Как нет и техники владения конем.

Существует и здесь контраргумент - спас является системой пластунов-разведчиков. Вот эта версия интересна – пешему пластуну-разведчику и сабля, и пика только в помеху, его оружие – нож и (согласно многочисленным историческим свидетельствам) винтовка-«штуцер».Но опять же «но»:

Во-первых, в спасе – большое количество терминов чисто военных - например, место для занятий называется «полигон». Согласитесь, как-то не совсем вяжется это с лексикой казаков-пластунов – а вот с лексикой военного разведчика или контрразведчика очень даже вяжется;

Во-вторых, вообще много современных терминов и понятий - сравнение гойдка с принципом движения гироскопа, или что плотность воды в 800 раз больше плотности воздуха и т.д. и т.п. Мне, например, трудно себе представить дедушку-казака, сельского жителя, владеющего подобным словарным запасом и багажом знаний, абсолютно не характерным для народной устной традиции.

Вывод напрашивается сам – если спас и является системой пластунов (кстати, действительно предтечи советской (и нынешней) войсковой разведки), то как минимум эта система прошла обработку и обкатку армией. Иными словами, ни о какой передаче традиции внутри семьи не может быть и речи – т.е. мы возвращаемся вновь к версиям об армейском происхождении спаса.

Что же получаем в итоге? Сергей Черный, двоюродный дедушка Леонида Петровича, у которого, собственно, Леонид Петрович и учился, наиболее вероятно был опытным профессионалом-военным, прошедшим горнило Великой Отечественной войны, а спас вероятнее всего – одна из армейских систем ряда спецподразделений (например, войсковой разведки или контрразведки СМЕРШ).

Какие есть тому еще подтверждения, помимо моих собственных рассуждений, которые могут быть и ошибочными? Например, схожесть подготовки войсковых разведчиков из книги Булочко, ряда моментов из подготовки партизан (книга «Спутник партизана», М. – 1942г.), а также инструкций по проведению занятий по рукопашному бою времен ВОВ с подготовкой в спасе. Или, например, схожесть с некоторыми другими армейскими системами.

Теперь давайте рассмотрим эти другие системы. Например, возьмем красочное описание практики СМЕРШа из не менее красочного романа Богомолова «В августе 44-го, или Момент истины». Да, речь пойдет о том самом «качании маятника», вокруг которого уже сломано столько копий. Например, о стрельбе «по-македонски» - т.е. стрельбе из 2-х пистолетов одновременно, причем в движении. В спасе существует целый раздел, посвященный стрельбе из пистолета и из 2-х пистолетов – причем всё происходит как раз в движении или на противника, или уходя с траектории его выстрелов в сторону, за укрытие. Только называется это всё не «стрельба по-македонски» или «качание маятника» – а совершенно по-другому. Хотя на само слово «гойдок» советую обратить пристальное внимание – выражение «качать маятник» с русского на украинский можно перевести как «хитати маятник», а можно и как «гойдати маятник» (но к этому мы также вернемся позже).

Скепсис критиков относительно «качания маятника» заключается опять же в не совсем верном понимании условий, в которых данная техника могла быть реализована. Конечно, если на открытой местности, да на большом расстоянии от противника шмальнуть перед собой веером из пистолета-пулемета – никакой «маятник» никогда не поможет. Такая техника могла быть реализована в условиях, когда противник не ожидает самого нападения – или он не успел выхватить оружие, или ему уже «сбили целик» путем отвлечения внимания разными способами. Огромное, решающее значение играет и расстояние – свыше 5-ти метров от противника на открытом пространстве проблема применения «маятника» становится очень и очень проблематичной. И вообще, когда говорят «качать маятник», создается впечатление, что его можно качать, как метроном, сколь угодно долго. Это, конечно же, полная чушь! «Маятник» реально выполнить, уклонившись от одного, максимум двух выстрелов противника – и то крайне быстро меняя траекторию своего движения: а за это время нужно или успеть уйти за укрытие, или самому успеть застрелить противника. Т.е. всё происходит буквально в доли секунды – раз, два и готово. Фантазёров, воображающих, что можно ходить под пулями, будто заговорённый, сколь угодно долго, попрошу не беспокоить.

А чтобы не быть излишне голословным, советую обратиться к книгам А.Потапова «Приемы стрельбы из пистолета. Практика СМЕРШа» и С.Иванова-Катанского «Шаг-маятник» - там проиллюстрированы многие варианты поведения в данной ситуации. Одни из вариантов «качания маятника» рассчитаны на выхватывание оружие и поражение противника, уклонившись от его выстрела. Другие рассчитаны на уклонение от выстрела противника и подход к нему вплотную для его обезоруживания или поражения в упор. Сразу подчеркну – все эти варианты указанных авторов являются абсолютно рабочими и реальными, но не исчерпывающими. Например, мною за много лет были собраны и другие варианты «качания маятника», с которыми меня ознакомили или бывшие военные, или дети (внуки) бывших военных и передававшиеся в их семье военные навыки. Правда, со ссылкой или на дедушку войскового разведчика времен ВОВ, или на прохождение службы в спецподразделениях.

И сразу подчеркну – в указанных книгах гойдка нет, хотя отдаленно похожие варианты имеются. Самым же интересным является факт, что под описание «качания маятника вразножку», когда Таманцев именно «приплясывал» в «маятнике», ни один из вариантов в книгах Потапова и Иванова-Катанского не подходит! Зато когда на моих глазах Леонид Петрович с 2-мя муляжами пистолетов стал двигаться в гойдке – я понял, как именно «приплясывал» тот самый «волкодав» Таманцев. По крайней мере, под описание Богомолова подходит полностью! И вообще, параллелей со спасом очень и очень много – хотя автор романа «Момент истины» не описал, например, работу с ножом или безоружную технику, имеющую место быть в спасе.

Рассмотрим теперь еще одну систему, вокруг которой также нагромождено немало мифов – питерский скобарь. Хотя сам руководитель данного направления, Андрей Вадимович Грунтовский, всячески открещивается от этого названия, предпочитая называть свое направление просто русским кулачным боем. Название скобарь было растиражировано журналистами и дано с легкой руки этнографа Мехнецова, усмотревшего в пластике движений Андрея Грунтовского и его учеников многие элементы скобаря, народного наигрыша и танца под него ряда северо-западных районов России. Сам Андрей Вадимович неоднократно указывал, что данной технике его обучил отец – Вадим Иосифович Грунтовский, который, в свою очередь, обучался данной технике в ШАР (школе армейской разведки) в 1953г. в учебном центре в г.Бровары под Киевом. Среди тем курсанты проходили рукопашный бой, основанный на ударной технике, ножевой бой, приемы обезоруживания, способы перемещений и стрельбу из огнестрельного оружия. По воспоминаниям Вадима Иосифовича, инструкторы только лишь приемы борьбы и обезоруживания при помощи болевых на руки называли «джиу-джицу», всё остальное называя только рукопашным боем, тем самым подчеркивая его отличие от джиу-джицу. Кстати, «маятник», или «скок» - один из терминов, употреблявшихся в этой школе. Возможно, подчеркивая название «джиу-джицу», инструкторы хотели подчеркнуть именно полицейский характер данных приемов. Тогда как остальная техника была направлена на гарантированное уничтожение противника, даже превосходящего количественно – т.е. налицо армейский характер системы (стояла задача УНИЧТОЖИТЬ – а не АРЕСТОВАТЬ). Причем понимаю, что данный факт вызовет у части украинской аудитории откровенное негодование – но этой технике обучали служащих спецподразделений, задачей которых была борьба, выражаясь лексикой того времени, с «бандеровскими бандформированиями», т.е. с отрядами ОУН-УПА. Это не очень приглядная страница истории – но из песни слов не выкинешь. Хотя данных об участии именно Вадима Иосифовича в подобных операциях у меня нет – он просто не успел в них участвовать, т.к. осенью 1953г. учебный центр был закрыт и расформирован.

По характеру обучения, рисунку тренировок и самой технике и манере движения техника школы армейской разведки и спаса не идентичны – но очень близки. Иными словами, это родственные – хотя и не аналогичные системы. Имел честь в этом убедиться сам, познакомившись на практике и со скобарем.

В своих поисках корней спаса я также несколько раз натыкался на какие-то слухи о неких других учебных центрах армейских систем рукопашного боя, помимо учебки в Броварах. Сущей находкой для меня стала встреча с Ш-овым Владимиром Ивановичем в том же 2005г. (полностью фамилию этого человека не называю в силу ряда обстоятельств морального характера – но лично засвидетельствовать его реальное существование могут несколько человек из числа тех, кто со мной занимался спасом). Владимир Иванович прожил трудную жизнь, в начале 70-х служил в спецподразделении, находившемся в подчинении ГРУ Минобороны СССР. Задача, которую выполняло его подразделение, состояла в скрытном приближении к объектам противника и установке на них радиомаяков – для последующей пеленгации их и уничтожения или путем высадки десанта (сфера деятельности ДШБ – десантно-штурмовых батальонов), или нанесения по ним ракетно-бомбового удара. Поэтому на первый план выходила именно маскировка и скрытное приближение к вражеским объектам. Вступление в рукопашный бой было равнозначно провалу операции. По этой же причине отсутствовала и техника снятия часовых – исчезновение часового или обнаружение его трупа сигнализировало противнику о нахождении в его зоне ответственности вражеской РДГ (разведывательно-диверсионной группы). Но тем не менее интересную версию армейского рукопашного боя им также преподавали – основной задачей, раз уж член группы обнаружен и вступил в рукопашный бой, было нанести противнику удар, прежде всего лишающий его возможности кричать – чтобы не поднял тревогу. Идеально было, если этим же ударом противник уничтожался. На первый план поэтому выходил нож. Если же данное условие не соблюдалось, удар наносился невооруженной рукой в уязвимые зоны, лишающие противника возможности кричать – а уже затем он добивался. При этом операция была провалена, но сохранялась возможность уйти от преследования и сохранить численный состав группы. Очень многие техники данной системы совпадают со спасом – мои знакомые также имели возможность в этом убедиться, что также могут засвидетельствовать.

Со спасом и скобарем эту технику роднит сходная пластика движений, сходная структура и сходная методика тренировок. И хотя гойдок Владимир Иванович не продемонстрировал, многие его движения напоминают гойдок очень и очень сильно. При этом Владимир Иванович подчеркивал, что им дали «неполную» версию – хотя их инструкторы «более полной» версии обучали другое подразделение, специализацией которого было… как раз уничтожение РДГ противника!

Совпадений со спасом – просто множество. Например, то же место для тренировок называлось «полигоном», а сухожилия, например, и там, и там назывались «жижки». Применялись сходные имитаторы оружия и сходные условия тренировок. Более того, даже ряд историй, запомнившихся Владимиру Ивановичу и услышанному им от своих инструкторов, были чуть ли не полным аналогом спасу! Например, Леонид Петрович рассказывал о происхождении танца гопак – мол, казаки, умевшие ездить на коне, приходя в села на постой и участвуя в вечерницах, чтобы хоть как-то показать свое молодечество перед сельскими хлопцами, в танце часто выполняли движения, применявшиеся в конном бою – спешивание с коня, запрыгивание на него и толкание коня противника. Почти аналогичную историю рассказал Владимир Иванович – при этом отмечу, что данная история нигде еще не была опубликована (во избежание т.н. вторичного эффекта фольклора).

Т.е. таких совпадений слишком много, чтобы они были простой случайностью. Более того, схожие со спасом моменты буквально рассеяны во множестве в инструкциях времен Великой Отечественной войны по подготовке к рукопашному бою – и вообще бою. Сходные, хотя и отрывочные упоминания о подобных техниках и методиках я встречал и в разговорах с ветеранами ВОВ – прежде всего с теми, кто был в войсковой разведке. Отсюда следует вывод о близости, родстве данных систем, и, возможно, даже об одном источнике их происхождения.

Более того, мною рассматривалась и версия о том, что вообще всем своим навыкам Леонид Петрович обучился во время службы в ВС – он упоминает в своей статье следующее: «Тот же гойдок встречал в 1967 году у двух солдат нашего полка. Они из Рязани, говорят – фамильное…» Главным аргументом для этого предположения было следующее – в нынешнем виде спасу (так, как он есть сейчас) ребенок научиться просто не мог. Вывод такой делаю только на основе лекций о детской психологии в бытность студентом университета, а также своей школьной практики. Т.е. ребенок не мог запомнить такое количество мелких деталей. Хотя, честно говоря, существуют дети с феноменальной памятью.

Хотя вероятнее всего, что в детстве от своего деда, Сергея Черного, Леонид Петрович и перенял гойдок – учитывая, что более ранние версии этих армейских систем были более полными, а со временем стали деградировать, забываться или вовсе были вытеснены восточными техниками. Позднее, уже во время службы в ВС, Леонид Петрович мог столкнуться с подобной системой, пусть уже и деградирующей, и смог дополнить свой багаж. В пользу этой версии говорит и неоднократное упоминание самим Безклубым, что ему «…спас пришлось восстанавливать». Как вы понимаете, на пустом месте можно только создавать – восстанавливают же только частично разрушенное или подзабытое.

В пользу этого говорит и полная терминологическая путаница в спасе – например, один и тот же удар Леонид Петрович на разных тренировках называл то «хрещенный джмелик», то «гедзь», то «гуповый». На вопрос, почему так происходит, был дан абсолютно исчерпывающий ответ - Л.П.Безклубый ответил: «Многие вещи в спасе вообще никак не назывались. Я даю им названия сам – только лишь для удобства тренировки. А поэтому и называю так, как мне нравится». И он по-своему прав – от названия ведь сама техника не меняется. Устоявшаяся терминология существует (и существовала) далеко не во всех боевых системах.

Самые яркие воспоминания – воспоминания детские. Они, как правило, закладываются на всю жизнь и во многом определяют мировоззрение уже взрослого человека. По всей видимости, такими неизгладимыми, оставившими в детской душе ярчайший след воспоминаниями были и есть для Леонида Петровича Безклубого воспоминания про своего деда – видимо, его рассказы и выразились в форме того самого Звычая. В понятие Звычай (в переводе на русский – обычай, традиция) Леонид Петрович вкладывает духовное наследство, доставшееся ему от деда. Причем оно представляет довольно интересное сочетание как народных традиционных, имевших место быть, сюжетов и рассказов – так и весьма спорных моментов. Например, рассказы про «кiлок» (колышек), забитый в небо и служивший путеводной нитью для запорожцев – это действительно народный сюжет и народное название Полярной звезды, равно как и «терезы», и «воз» (желающих ознакомиться подробнее отсылаю к книгам Чубинского или Вовка). Рассказы о том, как воевали запорожцы, предания о характерниках или о хранителях-радетелях-мамаях (каменных бабах иначе) – всё это абсолютно достоверные сюжеты из фольклора Среднего Поднепровья. Предания и обряды, связанные с «колодачами» - ритуальными ножами, теми самыми, которые гайдамаки святили «…в ночь на Маковея» (поэма «Гайдамаки» Т.Г.Шевченко, кстати, родом также из этих мест). Предания о борьбе украинских повстанцев – казаков и гайдамаков – тем более были актуальны в свете близости с.Фарбованого на южной Киевщине к знаменитому сердцу гайдамацкого движения – Холодному Яру, находящемуся относительно недалеко, в Черкасской области. Все эти рассказы (замечу, с фольклорной точки зрения абсолютно достоверные) стали частью Звычая. Вполне возможно, что именно рассказы о пластунах и послужили определенной путаницой и появлении новой мифологемы в спасе: ведь пластуны – это разведчики, а дед Петровича был, скорее всего, разведчиком – только прошедшим подготовку не в пластунской среде, от которой его отделяло, как минимум, несколько десятков лет, а в советской армейской разведшколе времен ВОВ или немногим раньше.

Однако вопросы вызывает ряд спорных моментов – например, о якобы откровенно языческом характере веры запорожцев. Хотя многочисленные и авторитетные исследователи истории запорожского казачества (например, Д.И.Яворницкий) утверждают однозначно и приводят огромное количество доказательств, что казаки были прежде всего поборниками Православной веры – а отнюдь не язычниками. Казаки считали «схизматиками» и врагами веры даже христиан-католиков – какое уж тут язычество, прости Господи!

А вот вопросы о якобы откровенно языческом характере казачьей веры в частности, и вообще украинской народной культуры стали активно обсуждаться совсем не в народной среде - а в кабинетах ученых-этнографов т.н. мифологической школы еще в 19в. А логическим завершением этого процесса стало появление в среде украинской канадской диаспоры произведения Льва Силенко «Мага-вера», теоретически обосновавшей т.н. неоязычество и написанной именно в послевоенные годы 20в. Ныне это течение известно как РУН-вера (Родная Украинская Национальная вера). Полемика об этом произведении, а также о дощечках Велесовой книги как раз и происходила в прессе СССР в 60-е годы, в период хрущевской «оттепели».

Сами же «карбы», якобы написанные на дощечках, затем утерянных, слишком уж напоминают сюжеты о Велесовой книге. Причем тексты «карбов» со стилистической точки зрения абсолютно неоднозначны – с одной стороны, есть тексты, напоминающие устную речь и перекликающиеся с народной парамиологией (т.е. пословицами и поговорками). Например, «Вчити можна тільки добру і рідну людину – або в годину лихоліття…», или «Звичай – для всіх». Вероятнее всего, это и есть запомненные на всю жизнь слова деда, Сергея Черного, или образцы сельского фольклора с.Фарбованное.

А с другой стороны имеют место быть факты, более чем спорные – например, выражение «Роджипиття час», выдающее с головой свое явно книжное происхождение.

Но вопрос также заключается в том, как воспринимать данный Звычай – увы, налицо попытки определенных групп людей возвести его в ранг некой новой религии, обязательной для всех, изучающих спас. При этом сам Леонид Петрович Безклубый неоднократно отмечал, что, например, «карбы» - это заветы, к которым следует прислушиваться и применять в своей жизни. А не наоборот – свою жизнь фанатично подгонять под них.

В свете всего вышесказанного возникает закономерный вопрос – как же относиться к спасу и личности самого Леонида Петровича Безклубого? Давайте просто перечислим все факторы, которые могут повлиять на наше отношение к этому явлению.

1. Декларируется прямая и непосредственная передача данной техники из рук в руки с давних времен – однако анализ и сравнение с другим сходными системами показывает ее современный армейский характер. Вероятнее всего, это техника подготовки войсковой разведки и/или контрразведки времен Великой Отечественной войны. Сомнительно, что такая техника могла передаваться в какой-либо семье издревле – попросту до появления автоматического оружия не было необходимости для появления данной техники. Характер подготовки и ряд терминов явно указывают именно на военное, 40-х годов, происхождение данной техники (еще раз отсылаю к книге Булочко как самому полному аналогичному спасу явлению).

2. Декларируется именно украинский или казачий характер данной техники. Однако аналитическим путем приходим к выводу, что в этом виде в казачьей среде такая система попросту не могла существовать. А чисто украинский характер спаса как техники оспаривается аналогичными, близкими техниками подготовки, рассредоточенными в разных учебных центрах в различных частях бывшего СССР (например, Владимир Иванович обучался на Урале). Трудно представить, что во всех них преподавали казаки, и уж тем более чистокровные украинцы. Украинский колорит спасу мог придать как сам Леонид Петрович Безклубый – так он мог сформироваться и в силу украиноязычия Сергея Черного, тем не менее, советского профессионального военного. А сам Леонид Петрович продолжил уже эту традицию, восходящую к своему деду, приняв ее за древнюю. Проверить или перепроверить доставшуюся технику в те времена особой возможности не было, учитывая полностью закрытый характер общества в Советском Союзе.

3. Полное отсутствие упоминаний слова «спас» и «гойдок» в приложении к рукопашному бою также дают почву задуматься о давности данного явления. Но с другой стороны, у того же Шевченко в поэме «Гайдамаки» (а это 1-я пол. 19в., причем написана сама поэма в память о рассказах деда Шевченко, действительно бывшего запорожского казака) есть такая строчка: «Підем погуляєм, ляхів погойдаєм…» Она кажется абсурдной с точки зрения обыденной логики – но приобретает совершенно иной смысл, учитывая существование слова «гойдок» в контексте «гойдати маятник» (причем в украинском фольклоре выражение «погуляем» имеет также значение «пойти на битву, на бой»). Явный недостаток письменных свидетельств не позволяет однозначно трактовать данное явление – зато позволяет недобросовестным личностям вовсю спекулировать на этой теме.

4. С другой стороны, очень интересным моментом является близость пластики движений спаса, скобаря и других аналогичных армейских систем – и пластики украинского и русского народного пляса! Более того, Вадим Иосифович упоминал, что их обучали плясу – именно народному, и именно для облегчения обучения технике! Схожие вещи рассказывал и Леонид Петрович, иной раз упоминая в качестве эпитета спасу слово «гопки» (а это как элемент украинского народного танца, так и одно из его народных названий). Характерно и описание «маятника» у Богомолова – «приплясывал». Увы, книги по армейской подготовке времен ВОВ не дают нам возможности ознакомиться с пластикой – поэтому мы можем только догадываться о пластике движений. Вообще, именно эта близость пластики ранних советских армейских систем рукопашного боя и пластики как народного пляса, так и пластики народного кулачного боя – тема отдельного увлекательного исследования. У многих может появиться искус одним махом объявить это «чисто народной традицией» - хотя разница между действительно народной традицией, фиксируемой этнографами, и данными системами очень и очень велика. Народная традиция – чаще всего фрагментарна и довольно хаотична, а здесь же имеем дело с четко структурированными и логически выверенными именно СИСТЕМАМИ. Как говорится, чувствуется рука создателя (или создателей) данных систем – но кто этот человек или авторский коллектив, в какие годы это происходило, какие исходники помимо русской и украинской традиции были еще задействованы – неизвестно. Возможно, работы над этой системой (системами) начались еще при царской России в военной среде – Генштаб Русской армии всегда славился своими нестандартными решениями. А после революции специалисты из него оказались разбросаны по разные стороны – они воевали как за большевиков, так и за белое движение, а также были среди войск УНР Петлюры и Грушевского, Державы Скоропадского, в армии Махно и даже в Холодном Яру. Тогда брат шел на брата – невзирая на совместное прошлое. А возможно, тогда это были еще робкие попытки, работа над которыми продолжились уже в советское время, когда и были, собственно, закончены. Тема эта также абсолютно не исследована и ждет еще, видимо, своих открытий. Но налицо явное отличие этих ранних советских армейских систем от позднейших разработок, основанных на восточных техниках. Почему произошла замена отечественных разработок заимствованными зарубежными аналогами – также разговор отдельный.

Резюмируя все вышесказанное, следует признать спас в нынешнем виде именно авторской системой Л.П.Безклубого – и в то же время основанной на традиционных положениях. Авторское в ней то, что «сборку» именно в НЫНЕШНЕМ виде произвел Леонид Петрович Безклубый – соединив технику, полученную от деда, Сергея Черного, советского военного-профессионала, со своим личным жизненным опытом (возможно, и с навыками, полученными в советской армии самим Л.П.Безклубым) с элементами украинской народной традиции, прежде всего устной. Традиционное же в данной системе – это ее определенная доля народности, выраженная прежде всего в части т.н. Звычая, а также тот факт, что как раз технику Леонид Петрович и не придумал – ее он уже получил в готовом виде. И не его вина, что это не совсем казачья или чисто украинская традиция – в любом случае, это отечественная армейская система, основанная на отечественной технике и традиционной же пластике движений.

Заслуга Леонида Петровича Безклубого огромна и не подлежит никакому сомнению – благодаря ему до нас дошла в полном виде одна из отечественных, ранних советских армейских систем подготовки – наше общее наследие и достояние. Именно пусть и во внешне украинизированном, но с точки зрения техники, практически неизменном как минимум с 50-х гг. виде. Система, корни которой пусть не прямо, но опосредованно все равно уходят и в славное пластунское, и в казачье прошлое.

Все же вышесказанное является всего лишь моим собственным, личным мнением – и не более того. Читатель вправе соглашаться или не соглашаться с моими выводами - а также предложить свою собственную версию, касающуюся данной темы.

НАУКА ИВАНЫЧА – система ПАС

Несколько лет назад в поисках корней отечественных систем рукопашного боя мне довелось встретиться с одним интереснейшим человеком, познакомившем меня с не менее интересной системой рукопашного боя - в 1972-74гг. он проходил срочную службу в одном из спецподразделений, подчинявшихся ГРУ. Звали этого человека Иваныч, точнее Ш-ов Владимир Иванович - по понятным причинам полностью его фамилию не привожу.

Свою систему рукопашного боя он постоянно сравнивал и в то же время противопоставлял подготовке ДШБ – десантно-штурмовых батальонов, для которых был характерен силовой захват объектов. Подразделение же, в котором служил Иваныч, имело своей целью скрытное проникновение к объектам противника и установку на них «радиомаяков» (обеспечение локации) для наведения на объект «корабликов» (т.е. самолетов) ВВС с целью уничтожения их ракетно-бомбовым ударом или с целью их захвата путем высадки десанта. По роду своей деятельности подразделение Иваныча имело много общего с подготовкой РДГ – разведывательно-диверсионных групп, занимавшихся проведением диверсионных действий в глубоком тылу противника, созданием диверсионных и партизанских групп. Исходя из задач, проводился отбор кандидатов в отделы и соответствующая подготовка.

Как происходила подготовка спецподразделений? Прежде всего, каждая группа отвечала за свою климатическую зону – умеренную лесную, горную, пустынную и т.д. Универсалов типа Рембо не существовало ни у нас, ни «у них». Общей была только базовая подготовка – дальше своя специализация по отделам и климатогеографическим зонам. Основными базовыми комплексами подготовки «на природе» были следующие:

ДПС – десантно-парашютная служба (прыжки с парашютом в обычных и сложных условиях, в т.ч. десантирование на малой высоте вообще без парашютов);

МПК – морально-психологический комплекс, включавший в себя изнуряющие марш-броски, «обстреливание» настоящими патронами и т.п.;

ТПК – тактико-полевой комплекс – у каждого свой, это та самая полоса препятствий или «тропа разведчика» с комплексным применением приемов огневой и рукопашной подготовки. Эти ТПК проводились: а) в привязке к своей зоне ответственности («спец» по горам не будет проходить подготовку полярника или «спеца» по боям в городе), и б) к сезону – обязательное проведение такой подготовки минимум 4 раза в году (лето, зима, осень, весна). Такая подготовка по ТПК называлась «полигон», равно как и место проведения занятий.

Собственно, с них и начиналась специализация подразделений. Например, подготовка в ДШБ

направлена была на развитие прежде всего силовых и волевых качеств. Кандидаты подбирались физически развитые («амбалы» в просторечии) – т.е. та самая классическая «десантура» или «морпехи». Рукопашный бой – тот самый десантный вариант «самбо с ударами»: самбистские броски и каратистские удары – все как в фильме «В зоне особого внимания».

А вот подготовка подразделениий, специализировавшихся на ликвидации разведывательно-диверсионных групп противника, была не менее интересной. Во времена СМЕРШа их называли «скорохватами» - это были виртуозы физического захвата или нейтрализации противника. Среди них тоже была своя специализация – «скорохваты» (или «волкодавы»), занимающиеся захватом противника живьем; а также «чистильщики» - специализировались на физической ликвидации противника, даже превосходящего количественно. Кандидаты отбирались по принципу т.н. «взрывной» психики с хорошей реактивностью (что выражалось во врожденной ловкости и быстрой реакции – мы говорим про таких «резкие»), но предпочтительно невзрачной внешностью («серые личности» мы еще говорим).

Подготовка их включала прежде всего огневую, а рукопашная строилась на атакующих действиях. Как это происходило в жизни? Отвлечение внимание и приближение к противнику вплотную (под видом пьяного, местного жителя, заблудившегося и т.д.) для его нейтрализации или захвата. Если не получалось – рывок для преодоления «мертвого пространства» и нейтрализация противника. Эта рукопашка называлась… «Система ПАС (Прямой Активной Самообороны)», «ПАС» или просто «(прямая) активная самооборона». Активная Самооборона – в противоположность самбо (Самообороне Без Оружия) как пассивной защите, большинство техник которого построено на принципе защиты от атакующих действий. В «системе ПАС» наоборот, приоритет отдавался именно атаке.

Иваныч служил в одном из подразделений глубинной разведки – они должны были как можно тише и незаметней подойти к объектам противника, установить свои радиомаяки и ждать подхода ДШБ, а в отдельных случаях самостоятельно проводить диверсионные акты на объектах противника и ликвидацию отдельных лиц. Иными словами, их задача – быть невидимыми и неслышимыми. Отсюда строилась и вся подготовка – упор на маскировку, выживание и проведение диверсионных актов. Рукопашный бой отвечал тем же задачам – фактически, вступление в рукопашку для них означало фактически провал операции. Однако в случае крайней необходимости при обнаружении себя противником (например, часовым), вступление в рукопашную схватку было единственным выходом из сложившейся ситуации. Поэтому первый удар и наносился так, чтобы противник не успел крикнуть и поднять тревогу. Предпочтение при этом отдавалось холодному оружию. Фактически, одним-двумя ударами и решался исход дела, после чего вся группа должна была срочно покинуть место и уйти от преследования. Операция при этом была сорвана, но сохранялся шанс сохранить состав группы. Задачи снятия часовых как таковых не стояло – обнаруженный труп часового сигнализирует противнику о чужих в зоне его ответственности: а этого надо было избегать.

Рукопашный бой по системе ПАС:

История: Иваныч всегда подчеркивал, что их система подготовки в службе обеспечения чаще всего так просто и называлась – «рукопашный бой». Но при этом их инструкторы всегда акцентировали внимание, что это не самбо и не восточные единоборства, а отечественные разработки, ведущие свое происхождение от Главного Управления Разведки Генштаба царской армии, усовершенствованные в советское время с учетом опыта Великой Отечественной войны, восточных и западных единоборств, а также с привлечением современных научных разработок. От своих инструкторов он узнал и о существовании «прямой активной самообороны» - фактически их рукопашный бой был как бы вариацией той же «системы ПАС», приспособленной для нужд и задач их подразделения. Хотя их подразделению «система ПАС» в полном объеме не давалась – видимо, это было прерогативой подразделений, специализировавшихся на ликвидации РДГ. Уже в перестроечное время Иваныч узнал о существовании «русского стиля» и говорит, что их систему подготовки скорее можно отнести именно к «русскому рукопашному бою». В рассказах его инструкторов есть весьма занимательные моменты, например:

Еще до революции разведка Генштаба царской армии стала разрабатывать многие вещи, в т.ч. рукопашный бой. Резиденты внедрялись во многие страны, в т.ч. Сиам, Вьетнам, Китай (Харбин). Одной из задач резидентуры был сбор информации по боевым искусствам – самое ценное направлялось в Россию. Все изыскания в этой области сводились к максимальной эффективности и минимальности срока подготовки рукопашника. После 1917-го года большая часть резидентуры продолжала сотрудничество уже с Советской Россией, в т.ч. и по сбору информации в области БИ. Таким образом, в 1-й половине 20в. в разведслужбах СССР было создано несколько уникальных систем рукопашного боя и огневой подготовки;

Особенно Иванычу запомнились какие-то «амониты», жители Сиама, от которых еще в царское время были взяты особо ценные наработки для рукопашного боя;

Очень интересным является рассказ одного из инструкторов про …гопак, который почти полностью пересекается с рассказом Леонида Петровича Безклубого о том, что казаки, когда приезжали на постой в села, не умели танцевать многие танцы, вот и выполняли боевые движения из джигитовки, но уже в танце. Люди за ними стали повторять, но уже без осмысливания движений, т.к. не имели боевого опыта. Так появился гопак. Ради чистоты эксперимента замечу, что ни про Безклубого, ни про спас Иваныч не знал, и в двух словах я ему рассказал о спасе Петровича лишь после его рассказов и демонстраций (где-то спустя месяц). Рассказ про гопак, который я чуть ли не слово в слово слышал ранее от Петровича, меня особенно поразил. Узнать его от меня (пусть и опосредованно) Иваныч никак не мог, с Безклубым не знаком абсолютно и в прессе подобная информация тоже не появлялась. Вот такая информация к размышлению.

Подбор кандидатов: осуществлялся еще военкоматами во время учебы, в дальнейшем после прохождения ряда негласных тестов призывники распределялись по отделам. В их подразделение глубинной разведки кандидатов набирали худых и жилистых, должных обладать устойчивой психикой и с высокой степенью реактивности (т.е. моментальной реакцией). При физической подготовке упор делался на выносливость. Среди его сослуживцев было много людей с боксерской подготовкой уровня КМС, 1-2-го разрядов. Говорит, их отличали постоянно приподнятые плечи. Т.е. как таковых людей не переучивали, а именно подбирали по ряду подходящих параметров. Буквально Иваныч сказал следующее: «В разведке следят, что ты читаешь, как реагируешь и так далее. Тебя не переучивают – а корректируют навыки и приставляют к тому, к чему ты максимально способен!»

Подготовка: кроме обычной армейской ОФП с самого начала служащим прививали т.н. «рефлексии» - реакции на тот или иной раздражитель на инстинктивном уровне.

1-я рефлексия – при ударе, шаге противника навстречу, любом захвате (сзади, сбоку, спереди), падении 1-й рефлексией должно быть прижатие подбородка вниз к груди. Для чего это нужно?

Как правило, первый удар наносился в горло – опускание подбородка вниз защищало горло от поражения;

Если наносился удар в челюсть, то прижатый к груди подбородок не давал противнику возможности нанести нокаутирующий удар (при поднятом подбородке от удара голова дергается и нокаут наступает чаще);

При удушении сзади или сбоку удавкой или сгибом локтя защищало горло от поражения;

При падении назад, например, от подножки не давало возможности удариться затылком о землю или препятствие.

Таковы основные функции 1-й рефлексии. Как это вытренировывается? Два основных метода:

На протяжении всего светового дня сослуживцы неожиданно, в самых различных ситуациях наносят друг другу удары или производят захваты, а инструктор фиксирует происходящее;

Сидя на стуле, раскачиваться и падать на стуле назад на спину – экстремальный, но быстрый способ при любом падении научиться поджимать подбородок к груди, тем более что это происходит рефлекторно (вспоминается Суворов и его «Аквариум» - примечание автора ).

2-я рефлексия – мягкое блокирование ударных конечностей противника как бы скользящими или смазывающими движениями ладоней и предплечий, или просто рефлекторный уход телом от удара (например, от тычка ножом). Вытренировывается нанесением ударов (с размаху и тычком) сперва друг другу руками и ногами, а также булавами с мягким навершием (затем просто палкой). Движения эти чисто инстинктивные, какой-то особой классификации их нет (напоминает «приём ударов клином» из системы Кадочникова, скользящие движения в спасе у Безклубого, а также мягкие блоки из тайцзи – примечание автора ).

3-я рефлексия – разрыв дистанции. Здесь используется т.н. «левостороннее правило», известное в т.ч. из «качания маятника». Поскольку абсолютное большинство людей правши и рефлекторно бьют или пытаются схватить правой рукой, то разрывать дистанцию следует шагом (или отпрыгиванием) назад и влево. «Левостороннее правило» заключается в том, что мышцы-сгибатели всегда сильней (а значит, и быстрей) мышц-разгибателей. Поэтому, что от удара, что от