Возвращение наполеона в париж после эльбы. Двенадцатый эпизод из жизни Наполеона Бонапарта… Полёт Орла Возвращение Наполеона с острова Эльба

Оригинал взят у shatff в В этот день… 26 февраля – 3

О «бегстве» Наполеона с Эльбы

26 февраля 1815 года Наполеон отплыл с острова Эльба - места своей первой ссылки, где он проведёт, без малого, десять месяцев. (Принято говорить «сбежал» - но, воля Ваша, сверженный император, сопровождаемый тысячью с небольшим солдат, ни от кого не собирался убегать - напротив, он направлялся прямиком навстречу своим врагам; он шёл вернуть себе империю - и это Бонапарту удастся, пусть и всего на пресловутые Сто дней!..) Впрочем - по порядку.

…Причиной низложения Наполеона стали не только военные поражения - как мы помним, императора уговорят подписать отречение собственные маршалы. (Те, которые постеснялись изменить ему явно!..) Проблема была внутри: Франция попросту устала от двадцатилетних непрерывных войн - причём устала сверху донизу. В какой-то момент возобладает мнение, что уход Наполеона - наилучший выход из ситуации; в конце концов, именно к нему у европейских монархов имеются претензии - а остальные заживут спокойно. (И, между прочим, пользуясь всем, что дал им император в плане государственного устройства - как-никак, «Кодекс Наполеона» станет позже основой для многих демократических европейских законодательств. Разумеется, новая элита при этом рассчитывала ещё и сохранить всё «нажитое непосильным трудом» за годы империи!..)

…Однако, жизнь пойдёт своим чередом - возведённый на трон штыками союзников Людовик XVIII не рискнёт трогать законодательство, и даже согласится (под давлением нашего Александра) подписать некую конституцию - однако, как заметил Талейран, «Бурбоны ничего не простили и ничему не научились». Вернувшиеся дворяне «дореволюционного закала» вступили в противоречие с «новой аристократией»; крестьянство и буржуазия опасались перспективы возврата полученных в революцию земель; армия роптала из-за сокращений… одним словом, не пройдёт и нескольких месяцев, как французы сильно разочаруются - и начнут вспоминать… (Вы понимаете, кого!... Законы человеческой памяти известны: многочисленные тяготы и поражения улетучатся - а вот триумфальное шествие по Европе останется!)

…Остаётся не до конца понятным - то ли Наполеон смирился с участью повелителя острова в двести квадратных километров и с десятком тысяч населения (кстати, Эльба расположена всего в полусотне километров от Корсики) - то ли он изначально планировал вернуться, и попросту вводил тюремщиков в заблуждение… (В конце концов, ему было всего-навсего сорок пять!..) Так или иначе, по прибытии в новые владения, Бонапарт заявит: «Это будет остров отдохновения», - и увлечённо займётся благоустройством своей карликовой империи. Он начнёт строить (причём среди прочего окажется даже театр), прокладывать дороги, сажать виноградники; организует таможню… одним словом, каждый день Наполеона занят кипучей деятельностью - совсем как в те времена, когда он правил половиной мира!..

…Так продолжается месяц за месяцем - между тем, ропот во Франции становится всё сильнее, и даже начинают зреть заговоры. Слухи об этом доходят до Бонапарта - вдобавок у него появляются собственные претензии. Наполеон рассчитывал, что после отречения сможет воссоединиться с женой и сыном - однако Мария-Луиза остаётся при дворе своего отца, австрийского императора. (Есть мнение, что её удерживали; большинство склоняется к тому, что Мария-Луиза и сама никуда не рвалась, поскольку выходила замуж, практически, по принуждению… к слову, первая жена Наполеона, Жозефина, скончается вскоре после его отъезда).

…Положение обостряет внезапно замаячившее на горизонте безденежье - новые власти, как будто, не собираются выплачивать экс-императору оговоренное при отречении содержание - а его собственные средства, при размахе затеянных преобразований, стремительно тают!..

…Таким образом, ситуация быстро нагнетается - хотя Бонапарт и продолжает повторять: «Император умер; я - ничто… Я более не существую для мира. Меня теперь интересуют только моя семья, мой домик, мои коровы и мои мулы»… (Вообще-то, само по себе это навязчивое «яканье» звучит довольно красноречиво… засев за мемуары, уже на Святой Елене, Наполеон возьмёт пример с Цезаря - и станет писать о себе в третьем лице).

…Между тем, заговоры плетутся не только против монархии - в свою очередь, «реставрированные» Бурбоны начинают подумывать, что неплохо бы запрятать опасного изгнанника куда-нибудь подальше - а то и попросту прикончить… Вдобавок, на Венском конгрессе победители никак не могут полюбовно поделить Наполеоновскую империю - и вчерашние союзники уже всерьёз косятся друг на друга. (В конце концов, стержнем их союза было свержение «врага человечества»; теперь-то он выдернут!..)

…Итак, Наполеон советуется с матерью (что примечательно!), тремя оставшимися при нём генералами - и приказывает готовить две прокламации. В одной из них говорится: «Французы! В изгнании услышал я ваши жалобы и ваши желания! Я переплыл моря и явился снова овладеть своими правами, являющимися вместе с тем и вашими правами». В другой: «Солдаты! Приходите и становитесь под знамена вашего вождя!»

PS: …В ночь отряд Наполеона скрытно погрузится на несколько маленьких судёнышек - как будто, солдатам при этом ничего не сказали… впрочем - какие у них могли быть сомнения?.. Рассказывают, что мятежная флотилия наткнётся на патрулировавший Эльбу военный корабль - капитан благодушно поинтересуется здоровьем императора - и получит ответ, что тот «…чувствует себя лучше некуда!..» Первого марта Наполеон со своим отрядом ступит на французскую землю… Впрочем, это - совсем другая история.

Наполеон первые пять дней после отречения, пока шли сборы к его отъезду на Эльбу, одиноко бродил по залам огромного дворца Фонтенбло, страдая от неприкаянности, а в ночь с 12 на 13 апреля принял яд. Со дня битвы при Малоярославце , где он чуть не попал в плен к казакам, император уже полтора года носил с собой опиум, который теперь выпил. Эта минута слабости стоила ему нескольких часов страданий, но смерть, коснувшись его, отступила: яд, очевидно, выдохся. «Я осужден жить» , — сказал тоже умиравшему от страха за него доктору.

20 апреля во дворе Фонтенбло, который с тех пор называют «Двором прощания», Наполеон простился со своей гвардией. 3 мая 1814 г. Наполеон прибыл на Эльбу . После стольких лет владычества чуть не над всей Европой теперь он владел кукольным государством в 223 кв. км.

Тем временем европейские монархи — победители Наполеона съехались на международный конгресс в Вену, чтобы переделить освобожденную от Наполеона Европу. Александр I настаивал, чтобы герцогство Варшавское было присоединено к России. Англия, Австрия и примкнувшая к ним Франция были против. Европейская коалиция, выдержавшая победоносную войну, теперь могла распасться из-за дележа добычи.

Там он навестил свою падчерицу Гортензию и долго расспрашивал ее о Жозефине — о жизни ее и смерти. Простился с любимым кедром, который он посадил 15 лет назад в память о битве при Маренго. Вернувшись в Елисейский дворец, Наполеон подолгу уединялся, пугая этим верных ему людей, которые помнили об его попытке самоубийства после первого отречения. Но на этот раз отрекшийся император не проявлял ни отчаяния, ни тревоги. Он был спокоен. О чем он думал в те дни, никто не знает. Ясно только, что он уже не строил наполеоновских планов, ни на что не рассчитывал и, конечно же, не надеялся, что союзники оставят на троне его сына .

28 июня он принял решение: отбыл в порт Рошфор, чтобы оттуда уехать в Америку… Тем временем Александр I во главе союзных войск вновь шел на Париж. После Ватерлоо он опять чувствовал себя Агамемноном, и хотя в последней битве с Наполеоном русские войска не участвовали, Александру приятно было видеть, что все признают именно Россию главной в сумме тех сил, которые сокрушили Наполеона. Впрочем, Венский конгресс, закрывшийся еще до Ватерлоо (9 июня), удовлетворил амбиции всех коалиционеров.

Россия получила львиную долю герцогства Варшавского под названием «Царство Польское». Австрия и Пруссия поделили между собой оставшуюся часть Варшавского герцогства и приобрели богатые земли: Австрия — в Италии, Пруссия — в Саксонии. Англия закрепила за собой Мальту, Ионические острова и ряд голландских и французских колоний. Что же касается Франции, то она была низведена к границам 1792 г. и оккупирована на пять лег, а на трон ее возвращались Бурбоны.

В Париже Александр пробыл до конца сентября, будучи все время на виду, но не вмешиваясь в политику Бурбонов. Даже когда начался «белый террор» против бонапартистов, жертвами которого стали маршалы М. Ней и Г. Брюн, полковник Ш.А. Лабедуайер и близкий друг Наполеона граф A.M. Лавалетт, царь отклонил все просьбы о вмешательстве, а русских офицеров, осудивших карательную прыть Бурбонов (в том числе будущего декабриста Лунина М.С.), выслал из Парижа и еще одному будущему декабристу, кн. Волконскому С.Г. , выразил за то же свое «негодование». В результате Брюн был убит без суда, Ней и Лабедуайер казнены по судебным приговорам, а Лавалетт бежал из камеры смертника только благодаря своей жене, Эмилии Богарне (племяннице Жозефины), которая поменялась с ним платьем и осталась в его камере.

К самому Наполеону Александр тоже не проявлял больше великодушия, из-за которого в 1814 г. «подарил» ему остров Эльбу. Очевидно, царь был задет тем, что Наполеон не удовольствовался столь щедрым «даром» и не остался жить на острове «смирно», Но его интерес к Наполеону не ослабел. Александр вновь, как и в 1814 г., посещал места, связанные с жизнью Наполеона, даже кормил из своих рук в пруду Фонтенбло пару лебедей, которых, как рассказывали царю, любил Наполеон. В один из таких дней Александру доложили, что Наполеон отдал себя в руки англичан…

Прибыв в Рошфор, Наполеон узнал, что гавань, в которой стояли уже готовые к отплытию в Америку два его быстроходных фрегата, блокирована английскими кораблями. Французские моряки предложили императору один из двух вариантов с гарантией на успех: либо вывезти его скрытно на малом судне, либо одному из фрегатов ввязаться в бой с английской эскадрой, задержать ее, жертвуя собой, и тем самым позволить другому фрегату с Наполеоном выйти из гавани в океан. Брат Жозеф, похожий на императора, предложил третий вариант — выдать себя за Наполеона и отвлечь от него погоню. Наполеон, не раздумывая, отверг все три варианта . Бегство ради спасения своей особы — это было не для него.

Статья написана по материалам книги Троицкий Н.А. «Александр I и Наполеон», М., «Высшая школа», 1994 г.

Остров Эльба

На Эльбе Наполеон постоянно повторял: «Отныне я хочу жить, как мировой судья... Император умер; я - ничто... Я не думаю ни о чем за пределами моего маленького острова. Я более не существую для мира. Меня теперь интересуют только моя семья, мой домик, мои коровы и мулы». В кабинете императора над его головой красовалась золоченая латинская надпись: «Napoleo ubicumque felix» («Наполеон всюду счастлив»).

Действительно, всюду на острове были видны следы кипучей деятельности «нового Санчо-Пансы»: украшался дворец, ремонтировались форты, строились шоссе и мосты, осушались болота, насаждались виноградники. Смотры, парады, учения сменяли друг друга; в гавани появился «флот»: 16-пушечный бриг «Непостоянный» и несколько фелюг, казавшихся совсем крохотными рядом с красавцем-фрегатом сэра Нила Кэмпбелла.

В то же время по всей Франции рыскали его шпионы и агенты, собирая для него сведения о положении дел в стране. Они доносили, что французы недовольны Бурбонами, которые «ничего не забыли и ничему не научились»: офицеры бывшей Великой армии ропщут, сидя на половинном жалованье; крестьяне обеспокоены тем, что их земля вновь перейдет к помещикам; все важнейшие и доходнейшие места и синекуры заняты дворянами-эмигрантами... К этому добавлялись личные обиды. Его враги, как будто нарочно, делали все, чтобы разбудить в нем дремлющего льва: Людовик задерживал выплату положенного содержания, австрийский император отнял у него жену и сына, англичане все время поднимали вопрос, чтобы сослать его в какую-нибудь из своих отдаленных колоний, Талейран замышлял бросить его в темницу, некоторые, наконец, подумывали о яде.

Однако главной причиной, по которой властитель Эльбы подумывал о возвращении во Францию, было то, что его звали Наполеоном и что ему было всего сорок пять лет.

13 февраля 1815 года к нему прибыл один из его шпионов и, ознакомив императора с состоянием дел во Франции, сообщил, что в Париже созрел заговор якобинцев и генералов. Это сообщение стало решающим толчком: Наполеон отбросил все колебания.

24 февраля английский фрегат покинул гавань Порто-Ферайо, держа курс на Ливорно (раз в три недели Кемпбелл курсировал между Эльбой и Италией). Через два дня, в полдень, ветераны Старой гвардии услышали сигнал к общему сбору. Войска построились на плацу. Прошел час; офицеры расспрашивали друг друга о причине сбора, но никто ничего не мог сказать.

В два часа пополудни показался Наполеон. Он шел пешком, сопровождаемый генералами Бертраном, Друо, Мале, Камбронном и несколькими капитанами. Встреченный приветственными криками, он прошел в середину каре, образованного войсками, и заговорил. Солдаты притихли, с удивлением и радостью слушая долгожданные слова императора.

Наполеон начал с того, что приписал свои неудачи измене: если бы не Ожеро и Мармон, союзники нашли бы себе могилу на полях Франции. Далее он объявил причиной своего отречения преданность интересам родины. Но Бурбоны, навязанные Франции иностранными державами, готовят ей гибель. Право народа они захотели заменить правами аристократов. Благо и слава Франции никогда не имели более злых врагов, чем эти люди, взирающие на старых воинов Революции и Империи, как на бунтовщиков. Все тяготы ложатся на патриотов, богатства и почести достаются бывшим эмигрантам. Вскоре, пожалуй, награды будут даваться только тем, кто сражался против своей родины, а офицерами смогут быть только те, чье происхождение соответствует феодальным предрассудкам.

Солдаты! - воззвал император. - В изгнании услышал я жалобы нашей родины. Мы переплывем моря, чтобы вернуть французам их права, являющиеся вместе с тем и вашими правами. Народ зовет нас! Победа двинется форсированным маршем. Орел с национальными цветами полетит с колокольни на колокольню, вплоть до башни собора Парижской Богоматери. Париж или смерть!

Взрыв ликующих криков покрыл его последние слова. Солдаты и офицеры обнимались друг с другом, требуя немедленного выступления.

Началась погрузка на корабли, окончившаяся к семи часам вечера. Поднимаясь по сходням, старые гренадеры кричали: «Париж или смерть!» В восемь часов император вместе со штабом поднялся на борт «Непостоянного», вслед за чем пушечный выстрел возвестил отплытие, и суда вышли в море. При свежем южном ветре эскадра направилась из залива на северо-запад, огибая берега Италии.

На бриге императора разместилось три сотни гренадер. Всю ночь солдаты и экипаж перекрашивали обшивку брига: желтый с серым заменили на черный и белый, чтобы обмануть английские и французские фрегаты, курсировавшие между Эльбой и Капрайей.

На другой день флотилия уже была около Ливорно. Вдали показались три военных корабля, один из которых, бриг «Зефир» под белым бурбонским знаменем, направился прямо к «Непостоянному». Тотчас велено было закрыть люки. Солдаты сняли свои высокие шапки и легли плашмя на палубу; офицеры передавали приказ Наполеона идти на абордаж, если «Зефир» не согласиться пропустить их корабль без осмотра.

Бриг под белым флагом на всех парусах несся к «Непостоянному»; корабли прошли один мимо другого, едва не соприкоснувшись бортами. Капитан «Зефира» Андриё, состоявший в приятельских отношениях с капитаном Тальядом, ограничился тем, что окликнул его, спросив, куда направляется «Непостоянный». «В Геную», - отвечал Тальяд. «Как себя чувствует император?» - прокричал в рупор Андриё. «Превосходно», - раздалось с «Непостоянного», и корабли разошлись. На последний вопрос Андриё ответил сам Наполеон.

28 февраля всем офицерам, солдатам и матросам, умевшим писать, раздали воззвание императора к армии и французам, приказав изготовить побольше копий. Затем принялись изготовлять трехцветные кокарды - для этого достаточно было срезать наружный край кокарды, которую войска носили на Эльбе. Наполеон почти безотлучно находился на палубе, вокруг него толпились солдаты и матросы. Они забрасывали его вопросами, на которые он охотно и подробно отвечал.

В случаях, подобных этому, - говорил император, - следует долго обдумывать, но действовать быстро. Я тщательно взвешивал этот план, я обсуждал его со всем тем вниманием, на какое способен. Излишне говорить вам о бессмертной славе и о награде, которая нас ждет, если наше предприятие увенчается успехом. Если же нас постигнет неудача, то от вас, воинов, с юных лет проявлявших равнодушие к смерти во всех ее видах и во всех странах, я не стану скрывать, какая нас ждет участь. Она нам известна, и мы ее презираем.

Первого марта в четыре часа пополудни войска высадились на побережье, неподалеку от Канн. Наполеон сошел с брига последним и вместе со всеми немного отдохнул на биваке, разбитом на лугу, окруженном оливковыми деревьями.

С наступлением ночи двинулись в путь.

Шли всю ночь напролет. Жители селений, через которые проходила колонна, наглухо закрывали окна или выходили из домов и сбивались в молчаливые кучки; на возгласы солдат: «Да здравствует император!» они пожимали плечами и покачивали головой. Гренадеры хмурились и недоуменно умолкали. Они жаловались на усталость, и Наполеон спешивался, вставал в их ряды и подбадривал ветеранов, называя их «старыми ворчунами».

В последующие два дня настроение крестьян и горожан изменилось: сыграли свою роль воззвания Наполеона, распространившиеся по Дофине. Дальнейший путь армии напоминал триумфальное шествие. Героем дня стал гренадер Малон - первый солдат, присоединившийся к отряду Наполеона. Гренадеры заставляли его вновь и вновь повторять его рассказ о том, как полковник Жермановский (предводитель польских улан, входивших в состав войск Наполеона на Эльбе), встретивший его дорогой, сообщил ему о возвращении императора. Малон не поверил и расхохотался; полковнику стоило большого труда убедить его, что он не шутит. Тогда Малон задумался и заявил ему: «Моя мать живет в трех милях отсюда; я схожу, попрощаюсь с ней и сегодня вечером приду к вам». И действительно, вечером он хлопнул полковника по плечу и не успокоился до тех пор, пока тот не обещал ему передать императору, что гренадер Малон решил разделить судьбу своего повелителя.

Шестого марта в ущелье Лаффрэ путь отряду Наполеона преградил авангард гренобльского гарнизона - батальон 5-го линейного полка и рота саперов. Жермановский, посланный к их командиру для переговоров, возвратился с известием, что тот отказывается вступать в какие-либо сношения и угрожает открыть огонь по бунтовщикам. Наполеон спешился и, приказав гренадерам следовать за ним, медленно двинулся к ущелью. Солдаты шли следом, переложив ружья под левую руку и опустив их дулом в землю.

На выходе из ущелья стали видны королевские войска. Солдаты стояли неподвижно и молчали. Офицер, командовавший ими, выкрикивал какие-то ругательства и требовал открыть огонь. «Стреляйте, негодяи! - кричал он. - Это не Наполеон, а какой-нибудь самозванец!»

Император велел своим гренадерам остановиться. Шеренга за шеренгой застывали у него за спиной в зловещем молчании. Наполеон дернул плечом и с невозмутимым спокойствием направился к королевскому батальону.

Вот он!.. Пли! - закричал вне себя офицер.

Казалось, что солдаты сейчас возьмут на прицел. Но Наполеон остановился и спокойным голосом сказал: «Солдаты, узнаете вы меня?» Затем, сделав вперед два-три шага, он расстегнул сюртук: «Кто из вас хочет стрелять в своего императора? Я становлюсь под ваши выстрелы». Спустя мгновение раздались крики: «Да здравствует император!» - и королевские солдаты, срывая с себя белые кокарды, бросились перед Наполеоном на колени.

В Гренобле, Лионе и других городах повторились те же сцены. Ни у одного из роялистских офицеров, возглавлявших гарнизоны, не хватило решимости поднести к орудию зажженный фитиль - они знали, что будут растерзаны своими же канонирами. Королевские войска, брошенные против Наполеона, переходили на его сторону. Наполеон в саркастическом письме благодарил Людовика за то, что он так заботится об увеличении его армии. Ней, уезжая из Парижа, обещал королю привезти «человека с острова Эльбы» в железной клетке, но вместо этого присоединился к Наполеону со всей армией; большинство маршалов последовало его примеру. На всем пути от Канн до Парижа не было сделано ни единого выстрела - подобного триумфа история еще не знала.

Император сдержал слово, данное солдатам на Эльбе. Орлам на знаменах Империи потребовалось всего 19 дней, чтобы долететь до Собора Парижской Богоматери. 20 марта в девять часов вечера Наполеон водворился в Тюильри, над которым уже с полудня развевалось трехцветное знамя. Людовик еще накануне бежал из столицы.

До Ватерлоо оставалось ровно 90 дней.

К началу кампании 1814 г., которая проходила уже полностью на территории Франции, у Наполеона было лишь 47 тысяч человек против 230 тысяч у союзников. Однако загнанный в угол, но гениальный военачальник бил, бил и еще раз бил своего врага.

Маршалы Наполеона не были столь же энергичны. Они ждали, когда их повелитель заключит почетный мир. В Париже Фуше и Талейран изменили императору и готовили переворот. Столицу защищали войска корпуса Мармона. В решающий момент он капитулировал. 31 марта 1814 г. войска союзников заняли город. Император вынужден был признать поражение и сдаться. Наполеона сделали губернатором острова Эльба в Средиземном море.

На Эльбе губернатора посещали родственники и некоторые бывшие соратники. Бонапарт внимательно изучал все новости из Франции. Там снова воцарились Бурбоны, которые, кажется, так и не поняли, что Франция изменилась и старых феодальных порядков не вернуть. За необычайно короткий срок Людовику XVIII и его брату Карлу Артуа удалось восстановить против себя большую часть французов. Бонапарт думал о возвращении. 27 февраля 1815 г. с тысячью человек Наполеон тайно покинул Эльбу и поплыл во Францию. Он высадился в бухте Жуан 1 марта. Его движение на север было поразительно. Не сделав ни одного выстрела, выходя безоружным к выведенным против него солдатам, Наполеон перетягивал на свою сторону армию и народ. Везде его встречали с восторгом. Император декларировал стремление исправить прошлые ошибки, дать Франции мир и свободу, изгнать дворян, принять либеральную конституцию, ограничив свою власть. Направленный Бурбонами навстречу императору Ней при первой же встрече склонился перед ним. Король бежал. Паника охватила и Вену, где проходил знаменитый конгресс.

Второй период правления Наполеона продолжался всего сто дней. Многие маршалы и генералы перешли на его сторону. Солдаты были просто в восторге от императора. Императорская армия выступила во Фландрию, навстречу силам англичан, которыми руководил герцог Веллингтон, и пруссаков, во главе которых стоял Блюхер. Многочисленные австрийские и русские части находились гораздо дальше.

В начале июня Веллингтон с английской армией стоял в Брюсселе; Блюхер с пруссаками – разбросанно на реках Самбре и Маасе, между Шарлеруа и Льежем. Наполеон вторгся в Бельгию 14 июня. Мгновенно оценив недостатки расположения противника, император двинул свои войска в промежуток между частями Веллингтона и Блюхера, а затем всей массой бросился на пруссаков. Французы заняли Шарлеруа и с боем перешли реку Самбру.

Наполеон велел Нею 15 июня занять селение Катр‑Бра на Брюссельской дороге, чтобы сковать англичан, но тот действовал медленно и опоздал это сделать. 16 июня состоялся большой бой с прусскими войсками при Линьи. Прусские войска были отброшены, но не разгромлены. 17 июня французы отдыхали, дав, таким образом, и Блюхеру привести войска в порядок. Наполеон отделил отряд под командованием маршала Груши и отправил его за прусской армией.

Тем временем часть французской кавалерии преследовала англичан, которые спешно отступали из‑под Катр‑Бра. Это преследование прекратил сильный ливень с грозой. Наполеон соединился с Неем и двинулся на север по направлению на Брюссель. Веллингтон же решил занять позицию на плато Мон‑Сен‑Жан в 22 километрах от Брюсселя, южнее деревушки Ватерлоо. Севернее этой деревни французский отряд отрезал ему отступление на бельгийскую столицу. Позиция англичан была довольно сильной, но Веллингтон отдавал себе отчет в том, что победа будет возможна, вероятнее всего, только при поддержке прусской армии. Наполеон подошел к английским позициям вечером 17‑го числа.

У императора было около 72 тысяч человек, у Веллингтона – 70. Как и герцог, Наполеон также рассчитывал на подкрепления, которые приведет Груши. Он получил донесение от своего маршала о том, что Блюхер отходит к востоку. На самом деле прусский генерал отправил туда лишь небольшой отряд. Груши попался на эту удочку и двинул войска вдогонку.

В 11.30 18 июня Наполеон приказал начать сражение. Против левого крыла англичан был открыт огонь из пушек, затем в наступление пошел командующий правым флангом Ней. Одновременно была начата атака на замок Угумон, расположенный на противоположном фланге. Через некоторое время вдалеке на северо‑востоке показался столбик пыли. Император воодушевился, полагая, что на помощь ему движется Груши, но это был Блюхер.

На левое крыло и центр английской обороны были брошены четыре дивизии корпуса д’Эрлона. Генерал допустил промах, построив наступавших плотными колоннами с недостаточной шириной фронта, сделав их, таким образом, удобной мишенью для английских стрелков и пушек. Корпус был сильно расстроен огнем английской обороны, левое крыло англичан не было сломлено. Тогда император переместил центр тяжести атаки на правое крыло и центр Веллингтона. В 15.30 ферма Ла‑Хэ‑Сэнт была взята левофланговой дивизией д’Эрлона, но эти части не могли развить успех. Следующим в атаку бросились конные эскадроны во главе с Неем. Маршал под шквальным ружейным и артиллерийским огнем вверх по склону стремительно приблизился к линии английской обороны и взломал ее. Но англичане выстроились в каре и не отступали. Ней не обеспечил поддержку со стороны пехоты, а потому не смог разбить плотные ряды английских пехотинцев. Но еще хуже было то, что маршал не позаботился оттащить захваченные на английских позициях орудия. Когда английские подкрепления откинули Нея, вслед французам тут же полетели ядра.

Следующие атаки французов были в целом так же безуспешны. В конце концов Наполеон лично повел в бой на Ла‑Хэ‑Сэнт гвардию. И в это время на правом фланге французов раздались выстрелы, подошел Блюхер. Прусская кавалерия обрушилась на французскую гвардию. Сам «железный пруссак» с другой частью войск отрезал отступление отряду Наполеона.

В восемь часов вечера Веллингтон приказал перейти в общее наступление. Французская гвардия, построившаяся в каре, медленно отступала. Практически все гвардейцы были уничтожены. На других участках французские войска, подвергаясь атакам прусских отрядов, постепенно рассеялись. Всю ночь пруссаки преследовали неприятеля.

К границам Франции приближались сотни тысяч русских и австрийцев. 22 июня Наполеон вторично отрекся от престола. Вскоре его перевезли на принадлежащий Англии уединенный остров Святой Елены в южной части Атлантического океана. 5 мая 1821 г. Наполеон скончался.

Уж коли считать (как считает автор этих строк) переживаемую нами эпоху аналогичной английской и французской послереволюционным Реставрациям, то напрашивается и такой вопрос: а было ли у нас за всю постсоветскую Реставрацию что-то подобное... Ста дням?
Вопрос тем более актуальный, что как раз в эти дни исполняется ровно двести лет с того дня, когда свергнутый, отрекшийся и сосланный Бурбонами на остров Эльба император французов Наполеон Бонапарт триумфально вернулся в Париж. Это случилось 20 марта 1815 года, а днём ранее (то есть 19 марта) охваченные паникой Бурбоны во главе с Людовиком XVIII бежали из французской столицы.
Советский историк Евгений Тарле с неподражаемой иронией писал: «Правительственная и близкая к правящим сферам парижская пресса от крайней самоуверенности перешла к полному упадку духа и нескрываемому страху. Типичной для её поведения в эти дни была строгая последовательность эпитетов, прилагавшихся к Наполеону по мере его наступательного движения от юга к северу.
Первое известие: „Корсиканское чудовище высадилось в бухте Жуан“.
Второе известие: „Людоед идёт к Грассу“.
Третье известие: „Узурпатор вошёл в Гренобль“.
Четвертое известие: „Бонапарт занял Лион“.
Пятое известие: „Наполеон приближается к Фонтенебло“.
Шестое известие: „Его императорское величество ожидается сегодня в своём верном Париже“.
Вся эта литературная гамма уместилась в одних и тех же газетах, при одной и той же редакции на протяжении нескольких дней».
Совсем недавно, в качестве иллюстрации к , я приводил карикатуры той эпохи (на которых в основном отражена борьба отреставрированных Бурбонов с лезущим отовсюду - из пирога, из-под гасилки для свечей, с острова Эльба и пр. и пр. корсиканским чудовищем). Вот теперь простой вопрос: а кто на протяжении всей нынешней Реставрации буквально травит постсоветские власти, лезет на них из каждого разрезанного пирога и включённого утюга, упорно и весьма некстати завоёвывает первые места и высшие баллы во всевозможных рейтингах и голосованиях, и т. д.? Вопрос риторический, так как это и так понятно. Ну да же, вот это и есть аналогия с теми самыми французскими Ста днями.



Ссылка Наполеона Бонапарта на остров Эльба

Карикатура на Наполеона на Эльбе

Карикатура на побег Наполеона с острова Эльба

Правда, имеется одна существенная разница: Бурбонам приходилось воевать с живым человеком, а наши власти борются с призраком. Конечно, с духом воевать гораздо легче, чем с реальным корсиканцем - вообразим-ка на минутку невозможное: что Иосиф Виссарионович был бы жив-здоров и сослан на какой-нибудь остров вроде Эльбы невдалеке от российского побережья (наверное, подошёл бы Крым, хоть это и не совсем остров:) - каково бы себя чувствовали нынешние обитатели Кремля? Им бы сиделось на престоле не сильно уютнее, чем на раскалённой сковородке. То и дело мерещился бы крепостной ров с валяющимся там телом расстрелянного герцога Энгиенского какого-нибудь "врага народа". Но даже и призрак доставляет им немало хлопот. В начале 90-х рейтинг популярности Сталина колебался где-то в районе статистической погрешности. Однако по мере того, как Реставрация росла вширь и вглубь, и люди всё лучше, так сказать, органолептически ощущали её последствия, легенда "о Сталине мудром, родном и любимом" тоже росла, росла, росла... и он превратился ныне в самого популярного деятеля России за всю её историю. Это, конечно, сродни "наполеоновской легенде" и оглушительной популярности Бонапарта в период "Ста дней".


Жюль Верне. Возвращение Наполеона с Эльбы

Но зато призрак, в отличие от живого человека, действующим властям можно и в союзники взять, не спрашивая его согласия. Нынешний президент попытался сделать что-то в этом роде, ещё в далёком 2000-м году, когда восстановил музыку сталинского гимна. Гимн Михалкова, торжественное празднование годовщин Победы - всё это элементы наших постсоветских "Ста дней", пусть и растворённые в общей атмосфере Реставрации дореволюционной романовской "России, которую мы потеряли".

Joseph Beaume. Наполеон покидает Эльбу и возвращается во Францию 26 февраля 1815 года

Пьер Верне. Возвращение Наполеона с Эльбы. 1815

Английская карикатура на маршала Нея, перешедшего на сторону Наполеона. Ней был осуждён судом Бурбонов и казнён в декабре 1815 года Е. Тарле: "Выйдя перед фронтом, он [Ней] выхватил шпагу из ножен и прокричал громким голосом: "Солдаты! Дело Бурбонов навсегда проиграно. Законная династия, которую выбрала себе Франция, восходит на престол. Императору, нашему государю, надлежит впредь царствовать над этой прекрасной страной". Крики "Да здравствует император! Да здравствует маршал Ней!" заглушили его слова. Несколько роялистских офицеров сейчас же скрылись. Ней им не препятствовал. Один из них тут же сломал свою шпагу и горько упрекнул Нея. "А что же, по-вашему, было делать? Разве я могу остановить движение моря своими двумя руками?" - ответил Ней."

Карикатура на Наполеона, вставшего на ноги, и короля Людовика XVIII, перевернувшегося вверх ногами. 1815

Ну, а теперь ещё о том, как всё это выглядело 200 лет назад (опять по Тарле):
"20 марта 1815 года, в 9 часов вечера Наполеон, окружённый свитой и кавалерией, вступил в Париж. Несметная толпа ждала его во дворце Тюильри и вокруг дворца. Когда ещё с очень далекого расстояния стали доноситься на дворцовую площадь с каждой минутой усиливавшиеся и наконец превратившиеся в сплошной, оглушительный, радостный вопль крики несметной толпы, бежавшей за каретой Наполеона и за скакавшей вокруг кареты свитой, другая огромная толпа, ждавшая у дворца, ринулась навстречу. Карета и свита, окружённые со всех сторон несметной массой, не могли дальше двинуться. Конные гвардейцы совершенно тщетно пытались освободить путь. «Люди кричали, плакали, бросались прямо к лошадям, к карете, ничего не желая слушать», - говорили потом кавалеристы, окружавшие императорскую карету. Толпа, как обезумевшая (по показанию свидетелей), бросилась к императору, оттеснив свиту, раскрыла карету и при несмолкаемых криках на руках понесла Наполеона во дворец и по главной лестнице дворца наверх, к апартаментам второго этажа. После самых грандиозных побед, самых блестящих походов, после самых огромных и богатых завоеваний никогда его не встречали в Париже так, как вечером 20 марта 1815 г. Один старый роялист говорил потом, что это было самое настоящее идолопоклонство. Едва только толпу с трудом уговорили выйти из дворца и Наполеон очутился в своем старом кабинете (откуда за 24 часа до этого вышел бежавший король Людовик XVIII), как тут же принялся за дела, обступившие его со всех сторон. Невероятное совершилось. Безоружный человек без выстрела, без малейшей борьбы в 19 дней прошел от Средиземного побережья до Парижа, изгнал династию Бурбонов и воцарился снова."